достаточно  еще  раз  внимательно просмотреть волшебную русскую
сказку "Хрустальная гора" (по сборнику Афанасьева No162). Здесь
тридесятое царство наполовину втягивается  в  хрустальную  гору
(что  наглядно воспроизводит действие наступающего ледника). Но
главное в другом: чтобы спасти гибнущее царство и заточенную  в
хрустальной  горе  царевну,  герой,  победив  змея о двенадцати
головах, "разрезал его  туловище  и  на  правой  стороне  нашел
сундук;  в  сундуке -- заяц, в зайце -- утка, в утке -- яйцо, в
яйце -- семечко, зажег и отнес к хрустальной горе -- гора скоро
растаяла".  Растопить   подобным   образом,   как   не   трудно
догадаться, можно только лед и никак не хрусталь (стекло).
     В   славянском   фольклоре  имеются  и  другие  любопытные
подробности, касающиеся стеклянной горы. На ее  вершине  растет
чудесная  яблоня  с золотыми молодильными яблоками. Стережет ее
беспощадный сокол (!), сметающий  вниз  всякого,  кто  пытается
одолеть  скользкие,  как  лед,  склоны.  Потому-то все подножье
стеклянной горы  сплошь  усеяно  человеческими  костями.  Герой
одной  карпатской  сказки сумел перехитрить кровожадного сокола
-- носителя тотемной символики;  с  помощью  рысьих  когтей  он
незаметно  поднялся на вершину и отсек хищному стражу волшебной
горы ноги. Кровь пролилась  вниз,  и  все  жертвы  безжалостной
птицы  ожили. Обо всем этом можно узнать из сборника "Повести и
предания народов славянского племени" (СПб.,  1840),  изданного
ныне   совершенно  забытым  этнографом  и  историком  Иваном
Петровичем   Боричевским   (1810    --    1870).    Русские
исследователи  фольклора  справедливо  усматривали  в сказочной
стеклянной (хрустальной) горе отголоски общеарийской  мифологии
-- воспоминания о вселенской горе Меру55.
     В  известной  словацкой  сказке  о  солнечном  коне  также
подробно    описывается    полночная    страна,    где     люди
приспосабливались к ночной жизни среди гор и боролись с тьмой с
помощью   волшебного   коня   с  Солнцем  во  лбу.  Как  бы  ни
трансформировался сказочный сюжет за свою долгую  жизнь  --  он
неоспоримо свидетельствует об одном: далекие предки словаков и,
надо  полагать,  предки  всех  славян  знали  о такой стране за
Полярным кругом, где царит долгая ночь  и  бушует  нескончаемая
буря.
     Современное  русское  слово  "буря"  имеет  древнеарийские
корни:   bhurati   в   древнеиндийском    означало    --
"двигается",  "вздрагивает",  "барахтается". Но в достопамятную
старину "буря" произносилась и писалось  как  "боуря"  (с  юсом
малым  на  конце).  Вот он и Борей -- северный ветер, а значит,
бореи -- те, кто с бурей дружит (или спорит). Известен  синоним
"ураганного  ветра",  одного  корня  со  словом  "буря". Это --
"бора": так именуют ураган на море  и  турки,  и  итальянцы,  и
русские.  Но,  вопреки безапелляционному утверждению этимологов
(и в частности такого авторитета, как М.Фасмер), в русский язык
слово "бора" никак не могло попасть из турецкого, так как турки
появились на берегах Черного и Средиземного морей  сравнительно
недавно  и,  скорее  всего,  сами заимствовали данное понятие у
аборигенов.
     Сказанное  подтверждают  и  данные   германо-скандинавской
мифологии.    Первобогом-прародителем   древних   германцев   и
скандинавов, согласно Старшей и Младшей Эдде, был Бури,  а  его
сыном  --  Бор  (Бер)  --  отец  Одина, главы пантеона северных
Богов. Рождение Бури сопряжено  с  мировым  катаклизмом,  когда
Север   "заполнился  тяжестью  льда",  что  сопровождалось  его
таянием и неотвратимым потопом.  Из  гигантской  ледяной  глыбы
(айсберга?)  в  течение  трех  дней  и  родился  Бури с помощью
космотворящей коровы Аудумлы. Она паслась  на  льду,  облизывая
соленые  (морские?)  ледяные  глыбы,  подобные  камню.  К концу
первого дня на вершине  одной  из  глыб  появились  волосы,  на
другой  день  --  целая  голова, а к концу третьего дня могучий
титан Бури родился окончательно.
     Согласно  Татищеву,  в  утраченной  Иоакимовской  летописи
упоминается   князь   Буревой,  отец  легендарного  Гостомысла,
правивший в Новгороде до появления Рюрика и упорно боровшийся с
варяжской  агрессией.  Корень  "бор"   древнейшего,   вероятно,
доиндоевропейского   происхождения.   Он   образует  любопытное
лексико-смысловое гнездо, позволяющее судить и  о  многообразии
функций, проецируемых и на Бога Борея. Прежде всего, бор -- это
"хвойный,  преимущественно  сосновый,  лес". У болгар, сербов и
хорватов  "бор"  означает  "сосну".  Но  не  только  у  славян:
название народа "буряты" дословно означает "лесные" и по смыслу
смыкается  с  русским  "бор"  --  "лес". Затем ряд однокоренных
слов: "борьба", "борец", "брань" ("боронь" -- в смысле  "битва"
и в смысле "ругань"), "оборона", "борзой", "борозда", "борона",
"борода",   "боров",   бородавка",  "борщ",  "собор",  "боркан"
("морковь"),  "борт"  (в  смысле   "борта   лодки,   корабля").
Разветвленность  смыслов  --  лучшее  доказательство  древности
исходного  слова.  Кстати,  о  Сивке-бурке  --   откуда   такое
словосочетание? Если Сивка (светлая), то почему Бурка (темная)?
Не  зебра  же ведь это, у которой полоска -- черная, полоска --
белая.  Все  дело,  оказывается,  в  том,  что  прозвище  Бурка
первоначально  звучало  как  Бурька.  А  если  взглянуть на его
истоки, то обнаруживаются явственные следы  Борея.  Обратившись
темногривым жеребцом, Бог -- покровитель Севера -- оплодотворил
двенадцать  кобылиц  и  стал отцом двенадцати чудесных жеребят,
что могли летать по поднебесью над землей и морями.  Такими  их
описывал еще Гомер в "Илиаде" (XX, 220 -- 230):
     Бурные, если они по полям хлебородным скакали,
     Выше земли, сверх колосьев носилися, стебля не смявши;
     Если ж скакали они по хребтам беспредельного моря,
     Выше воды, сверх валов рассыпавшихся, быстро летали.
     Точно так же описывается полет волшебных коней в русском и
славянском  фольклоре,  где  прозываются  они  Сивками-бурками,
Бурушками-косматушками,  что  в  конечном   счете   значит   --
Бурьки-Борейки. Не случайно и мифический летучий конь алтайских
сказаний  также  зовется Буура. Между прочим: до сих пор
имеет  распространение  славянская  фамилия  Борейко  (вспомним