вышли все славянские и индийские Боги.
     Современная художница Надежда Антипова предприняла попытку
воссоздать   образы   древнеславянских   Богов  --  пятиглавого
Поренута (рис. 91) и семиглавого Руевита (рис. 92) --  оба  они
входили  в языческий пантеон балтийских славян. Ниже приводятся
и другие иллюстрации Н.Антиповой, заимствованные из кн.: Грушко
Е.А., Медведев Ю.М. Словарь славянской  мифологии.  Н.Новгород,
1995.
     Место  пребывания  Богов -- небо во всей своей космической
красоте и неисчерпаемости. Оно -- обитель Солнца, Луны,  мириад
звезд,  утренней  и вечерней зари, чудесных и обыденных явлений
-- северного сияния, падающих и  светящихся  метеоров,  радуги,
молнии  и грома, ветра, облаков, туч, низвергающих дождь, снег,
град и т.п. Это -- самоочевидный факт, не требующий для  своего
осмысления  особых  умственных  усилий.  Но во всякое время, на
протяжении  веков  и  тысячелетий,  небесное  величие   внушало
восхищение,  трепет,  а  подчас  и  страх, становилось объектом
суеверного почитания и религиозного преклонения.
     В рукописном служебнике с требником  XVI  века  содержится
вопрос,  который  духовник  должен  был  задавать  на исповеди:
"Кланялся чему от твари: солнцу, или звездам, или  месяцу,  или
зари?"3     Приведенные     слова    исповедника    неотвратимо
свидетельствуют о том, что  еще  в  эпоху  Ивана  Грозного,  от
которой   нас  отделяют  какие-то  12  поколений,  наши  предки
по-прежнему поклонялись  Солнцу,  Месяцу,  звездам  и  заре,  а
официальная   церковь   усматривала   в   этом   прямую  угрозу
собственной идеологии.
     Спустя  некоторое  время,  уже  в  пору  правления   новой
династии, в челобитной, поступившей из Белгородчины на имя царя
Алексея   Михайловича,  сообщалось:  "...Сходятся  многие  люди
мужского и женского  пола  позором,  и  в  ночи  чародействуют,
солнечного  восхода,  первого  дни  луны  смотрят, и в громовое
громление на  реках  и  озерах  купаются,  чают  себе  от  того
здоровья,  и  прочие  всякие  бесчинства делают"4. Как видим, в
XVII   веке   по-прежнему   сохраняются   рецидивы   языческого
поклонения  Солнцу  и  Луне,  а также Богу-громовержцу, коим на
Руси считался Перун. Ответом на  процитированный  донос  явился
специальный  царский  указ, установивший наказание не только за
волхование и чародейство, но и за пение "на улицах и  на  полях
богомерзких  и  скверных  песен",  под которыми подразумевалось
классическое народное обрядовое и лирическое творчество.
     Между прочим, сразу же за появлением царского  указа,  как
правило,  следовали  жестокие  репрессии.  В  сборнике,  откуда
заимствован вышеприведенный царский  рескрипт,  опубликованы  и
другие документы, красноречиво свидетельствующие о последствиях
конкретных  мер,  принимаемых  местными властями по отношению к
приверженцам исконно  народных  традиций.  Один  из  документов
озаглавлен  так:  "Сыск о жестоких пытках над стрелецкой женой,
обвинявшейся  в  чародействе".  В  следующем  документе  просто
констатируется смерть во время пыток обвиняемого в чародействе.
Многих   из   обвиненных   в   чародействе  после  допросов  "с
пристрастием"  сжигали  на   костре   или   в   срубе.   Чтение
сохранившихся  челобитных  -- занятие не для слабонервных. Одно
бесспорно: искусство русских "заплечных дел мастеров" мало  чем
уступало западноевропейским инквизиторам.
     Гигантское  естественное  театральное действие, ежедневно,
ежечасно, ежеминутно разыгрываемое Матерью-природой на небесах,
имело  своих  постоянных  героев,  наделенных  особыми  чертами
характера  и собственными именами. Небо во всех своих ипостасях
и личинах (а не только в виде одной лазури) всегда считалось  и
почиталось   как   всеобъемлющий  Бог,  космических  масштабов,
охватывающий все живое и неживое и проявляющий  на  собственном
теле-пространстве   различные   знаки,   символы,   заклания  и
письмена.
     В заговорах и заклинаниях русский человек (как, впрочем, и
любой человек вообще) нередко  не  просто  призывал  на  помощь
космические  силы,  но  как  бы  сам  стремился раствориться во
вселенской стихии,  уподобляясь  небесным  явлениям  и  как  бы
обретая их потенции. В конце XIX века были опубликованы образцы
подобных  заклинаний,  заимствованные  из  судейских материалов
(судных дел) XVIII в., но, вне всякого сомнения, имеющие  более
древнее    происхождение.   Вот   подлинные   слова   заговора:
"...Облакаюся в облак свете и попояшуся светлою зарею, обтычуся
частыми звездами, украшаю себя от какова (макова?)  цвету,  дай
же   мне,   Господи,   красоту   светлого   солнца,  зрение  от
облака-света, очи от быстры реки; дай же мне, Господи, силу  от
сильных  то  (туч?)  грозу, от грозныя тучи страх, от страшного
грома  храбрость,  от  буйного   ветра   быстрость"5.   Залогом
неотвратимости    исполнения    заклинания    может   выступать
космическая пятерица -- "красное солнце и светлый месяц.  белая
заря и светлая луна и частые звезды".
     В  народном  мировоззрении  небо  вообще являлось одним из
синонимов Космоса. Именно  такое  разъяснение  содержится  и  в
Словаре  Владимира  Даля: небо -- это бесконечное пространство,
"вся  ширь  и  глубь  Вселенной".  Но  не  только  в   народном
миропредставлении  --  в  науке и в философии понятия "Космос",
"Вселенная", "Небо" на протяжении  двух  последних  тысячелетий
употреблялись  как идентичные. Самый знаменитый космологический
трактат  древности,  принадлежащий  Аристотелю   и   породивший
необозримое количество подражаний и комментариев, -- называется
"О  Небе".  Здесь  неоднократно  повторяются  дефиниции,  вроде
следующей: "...Мы имеем обыкновение  называть  Небом  [мировое]
Целое  и  Вселенную"6, а термины "Небо" и "Космос" используются
как синонимы.
     В славянской  мифологии  небо  как  выражение  космической
полноты  и безбрежности олицетворял Бог Сварог (рис. 93)
-- одна  из  центральных  фигур  древнерусского  пантеона.  Его
происхождение  теряется в глубине веков, однако этимологические
корни обнаруживаются в санскрите, где  svar  означает  и
"небо",  и  "солнце",  и "солнечный свет". От исходной корневой