- гора.  Во всяком случае, все приложения математики к  исследованию
истории,  описанные  в  этой  книге,  были  и  являются  инициативой
математиков, а не историков.
     Здесь действительно есть что считать.  Мы видели это на примерах
затмений и гороскопов, таблиц пасхалии и календарной ситуации на
день распятия Христа.  Можно было бы еще и еще приводить подобные же
примеры;  но, как бы ни было их много, все они, к сожалению, не
систематичны;  все эти решения, конфликтующие с общепризнанной
датировкой тех же событий, -  не более чем булавочные уколы  (весьма,
впрочем, болезненные для традиционной хронологии); они исследуют удачно
подвернувшиеся эпизоды, но не проблему в целом.  Они приводят только
к  одному  выводу,  хотя  и  весьма важному:  проблема действительно
существует, и масштабы  ее огромны.   Судя по ним,  дезориентация во
времени, словно гангрена, захватила всю "нижнюю половину"
хронологизированной истории: в предыдущих главах мы рассмотрели несколько
событий (в традиционной датировке:  от V века до нашей эры по V  век
нашей эры),  даты которых  поддаются астрономической  проверке, и ни
одно из них этой проверки не выдержало.  Наш "медицинский  диагноз",
к сожалению, можно сформулировать и в более суровой форме, а именно:
из всех событий, традиционно относимых к этому периоду, нет ни одного,
датировка которого не опровергалась бы, а, напротив,  однозначно
подтверждалась бы  астрономическими данными  (при условии,  конечно,
расчета  строго   беспристрастного,  без   вольных  или    невольных
подтасовок в угоду  традиционной хронологии, -  а это, к  сожалению,
наблюдается часто).
     Короче говоря:   результаты астрономических датировок подтверждают
существование проблемы и очерчивают (для начала -  минимально)
ее масштабы;   но они  выводят нас  не к  финишу, а  только не старт
серьезной математической работы над нею.
     Вопрос надо ставить так:  возможно ли методами  математического
исследования  охватить  весь  исторический  материал  (или  хотя  бы
большую часть его), а не только какие-то случайные эпизоды?
     Для этого рассмотрим: с чем мы, собственно, имеем дело?  Устраним
пока из рассмотрения такой расплывчато датируемый материал,  как
ржавые  обломки  мечей,  ювелирные  украшения, характер захоронений,
архитектуру построек и все подобное, и ограничимся письменными
текстами:  именно они содержат основную информацию о жизни человечества
за  последние  два-три  тысячелетия  (как  раз  тот отрезок времени,
который здесь нас главным  образом интересует).  Их  можно разделить
на  две  категории:   тексты  одномоментного  содержания  (здесь   и
королевские указы, и любовные  записки на бересте, и  художественные
произведения вроде  "Метаморфоз" Апулея)  - их  тоже пока  отложим в
сторону, - и тексты-хроники (во всех видах: от гомеровской "Одиссеи"
до  французских  эпических  народных  поэм,  от  Библии  и  творений
древнегреческих историков до  многотомных "Историй" прошлого  века и
современных  относительно  кратких  учебников  по  истории).  Именно
тестами-хрониками и займемся.
     В статьях  и книгах  более строгого  научного характера  (в том
числе во второй части этой книги) исторические
тексты-хроники иногда назваются "нарративными текстами" (от  латинского
слова narratio - рассказ, повествование).
     Каково их  содержание?   Основное:   имена, события  и даты,  -
довольно легко поддается точному математическому описанию и анализу.
Сопутствующее:   детали быта  и особенности  событий, характеристики
действующих лиц и т.п., - уже значительно труднее, по крайней мере -
приблизительнее.
     Закодировав и  введя в  память ЭВМ  все это:   имена,  события,
даты,  а  по  мере  возможности  и какие-то достаточно информативные
сопутствующие детали, и получив, таким образом, машинные "конспекты"
хроник, мы получаем возможность перебирать, сортировать и сравнивать
весь этот гигантский материал.   Этим мы уподобляется любому  автору
любой "Истории":  если он работал только с одним первоисточником, то
его труд не более чем плагиат, и какое-то новое качество его  "История"
обретала лишь в том случае, если он сопоставлял и объединял  не
один, а несколько источников.  Однако широта охвата материала (когда
охвачены сопоставлением многие  десятки - практически  все доступные
нам источники) и темпы работы у  ЭВМ в сотни раз выше, чем  у самого
трудолюбивого историка.  Поэтому машинная обработка неизбежно должна
вывести нас на новый уровень выводов и следствий, ранее -
принципиально недостижимый.
     Но прежде всего встает вопрос:   чему из этого материала  можно
доверять, на что можно опираться?
     Датировке?   Но  она  во  всех  древних  хрониках  основана  на
каком-нибудь местном и локальном во времени летосчислении,  привязку
которого к единой хронологической шкале "от нашей эры", предлагаемую
историками (в позднейших  "Историях" и учебниках), будем рассматривать
каждый раз не более чем как гипотезу (иначе и нельзя, раз уж мы
занялись именно проверкой хронологической шкалы).
     Именам?  Тоже нет.   Любой сколько-то заметный деятель  древней
истории имел несколько  имен или прозвищ,   и нет гарантии,  что все
они нам известны, и что мы  не принимаем одного и того же  человека,
по-разному  названного  в  различных  хрониках,  за  двух  различных
исторических персонажей.  Тем более что и "переводы" имен на  другой
язык часто искажают их до неузнаваемости. Простой пример: персидский
фольклор богат легендами о древнем герое, завоевателе, в  которого
вопреки  логике историческая  память народа  буквально влюблена
(потому эти легенды выглядят попросту сказками).  Имя его - Искандер
Двурогий.   Если  бы  не  знать  неоспоримо,  что  это  -  Александр
Македонский, едва ли бы догадались мы связать эти два имени.
     Кстати, об именах, в подтверждение нашего недоверия к ним
приведем выдержку из диалога Платона "Критий": "Рассказу нашему нужно
предпослать  еще  одно  краткое  пояснение,  чтобы  вам  не пришлось
удивляться, часто  слыша эллинские  имена в  приложении к  варварам.
Причина этому такова.   Как только Солону  явилась мысль
воспользоваться этим рассказом для своей поэмы, он полюбопытствовал о
значении имен и  услыхал в ответ,  что египтяне, записывая  имена
родоначальников этого народа, переводили их на свой язык; потому и сам
Солон, выясняя значение  имени, записывал его  уже на нашем  языке".
Так  поступал,  конечно,  не  только  Солон;   причем  из-за  обилия
синонимов  даже  при  переводе  обратно,  на  исходный язык, едва ли