В "подтверждение" нарисованной  им картины разрухи  Грегоровиус
приводит средневековое описание Капитолия.  Самое поразительное, что
в этом тексте, занимающем целую страницу современной книги  крупного
формата (петитом), ни слова  не говорится о каких-либо  разрушениях;
там  описывается  Капитолий  как  функционирующий политический центр
средневекового Рима.  Говорится  о роскошных зданиях, храмах  и т.п.
И ни слова о стадах коз, уныло бродящих среди этой золотой  роскоши.
Ф.Грегоровиус, добросовестно  приведя весь  этот текст  (надо отдать
должное его научной добросовестности), все-таки не может  избавиться
от  мысли,  что  все  эти  чудеса  средневековому их очевидцу только
привиделись:  "Даже  для  этих  легендарных  книг  все  уже является
минувшим и загадкой".   Одна из этих  легендарных книг -  "Graphia",
написанная уже после X века, сообщает, что стены Капитолия  выложены
стеклом и золотом!  Конечно, историк не верит.
     А как хорошо было  бы научиться читать "эти  легендарные книги"
(тем, кто  имеет такую  возможность) без  предвзятости...   И тогда,
возможно, оказалось  бы:   вовсе не  так уж  бестолковы и глупы были
люди средневековья, и видели они разные вещи - именно такими, какими
эти вещи  и были.   На то  они и  свидетели современных  им событий.
Возможно, и количество необъяснимых "возрождений" резко поуменьшилось
бы...   И тогда,  кстати, лучше  разобрались бы  мы в  одной из
загадок  раннехристианской  церкви,  о  которой  речь  - в следующей
главе.
     Ну, а  здесь, чтобы  закруглить тему  о том,  что средневековье
какими-то чертами слишком уж  похоже на античные времена,  мы вправе
обратить внимание и на встречный вопрос:  нет ли в пластах  истории,
уверенно относимых к античности, каких-нибудь черт средневековья?
     Обратимся  к  раскопкам  Помпеи  (явная  античность,  ибо,   по
утверждению историков, Помпеи были похоронены изверждением Везувия в
79 году н.э.).  В книге В.Классовского мы найдем немало интересующих
нас примеров.
     Удивляет очень высокий уровень изобразительного искусства
(фрески, мозаики, статуи), сочетающийся с высоким уровнем научных
достижений типа эпохи Возрождения. Например, найдены солнечные  часы,
разделенные на "равномерные часы", - прибор, создание которого  было
трудной задачей даже в позднее средневековье.  "Открыт набор
хирургических инструментов, тем более достойных внимания, что между ними
некоторые, как  думали дотоле,  изобретены только  в последнее время
светилами новейшей оперативной медицины".  Среди граффити  (рисунков
на стенах) попадаются чисто средневековые:  палач в капюшоне, воин в
шлеме с забралом (конечно, предполагается, что это - рисунки
гладиаторов).  Поразителен рисунок,  на котором совершенно отчетливо
изображен средневековый рыцарь в шлеме с забралом - типичное рыцарское
вооружение.  Легко понять потрясение В.Классовского:  "Такое не  раз
бывало на меня... действие  помпейских древностей, сходных иногда  с
позднейшими предметами как две капли воды".
     Некоторые  знаменитые  мозаики  Помпеи  поразительно  похожи по
композиции, колориту, стилю на фрески Рафаэля и Джулио-Романо.
     (Кстати, одна из надписей в Помпеях гласит: "Валента
Первосвященного Нерона  Августа Первосвященного  Вечного Д.Лукреция
Валента сына 28 марта охота и декорации будут".  Здесь император
Валент-Нерон - одно лицо, а в традиционной хронологии - два разных
императора, разделенные примерно 300 годами.)
     Раскопки в  Помпеях велись  варварски.   "Если рисунок  кому-то
казался не слишком  красивым, его разбивали  на куски и  выбрасывали
как  мусор...  Из  фрагментов  скульптур  фабриковали  для  туристов
сувениры, нередко с  изображением святых".   Но раз уж  где-то рядом
видится  Рафаэль,  может,  это  и  в  самом  деле  были  изображения
святых?..
     Итак:   не  только  средневековье  похоже  на  античность, но и
античность похожа  на средневековье.   Есть над  чем задуматься.   И
даже предложить  на ваш  суд гипотезу,  которая, к  сожалению, имеет
один недостаток:  она "недостаточно безумна, чтобы быть истиной".

     ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ. Церковная революция Григория Гильдебранда

     С.Г.Лозинский в "Истории папства" уделяет виднейшему церковному
деятелю Гильдебранду, принявшему при избрании на папский престол имя
Григория VII (1073-1085 гг.),  по справедливости много страниц.   Он
описывает  его  титанические  усилия  поставить церковную власть над
светской, так чтобы даже королевскую или императорскую корону  любой
в христианском мире претендент на престол получал не по праву
династического наследования, а только  по согласию и непосредственно из
рук наместника Петра - римского  папы.  Короли должны были  "дарить"
свои владения  блаженному Петру  (т.е. католической  церкви), с тем,
чтобы потом, целуя  у папы ногу  в знак повиновения  (тоже - обычай,
соблюдения которого неукоснительно  требовал Гильдебранд) и  принося
ему ленную присягу вассальной верности, получать это королевство
обратно - но всего лишь как  ленное феодальное владение. И во многом
это Григорию VII удалось.  Коса нашла на камень лишь в борьбе с
германским императором Генрихом IV, который после первоначального
унижения перед не в меру  властолюбивым наместником Петра (и от церкви
отлучившим, и объявившим низложенным с трона) умудрился в конце
концов объявить свергнутым самого Григория VII и возвести на его место
Климента III ("антипапу"),  который (совершенно в  духе установлений
Гильдебранда) вновь короновал Генриха IV императорской короной.   По
зову Григория  VII в  Рим явились  (в 1084  г.) его друзья норманны;
они прогнали Климента III  и императорский гарнизон, однако  предали
Рим разгрому.   Римское население  восстало, Григорий  бежал -  и  в
1085 г. умер в Салерно, брошенный всеми.
     Остальное в  книге С.Г.Лозинского  - детали,  преимущественно о
той же "светской" (политической и экономической) стороне реформистской
деятельности  Гильдебранда,  вроде  укрепления финансовой базы
церкви, и  практически ничего  - о  внутри-церковном реформаторстве.
Сказано  только,  что  "он  требовал  строгого соблюдения целибата -
запрещения духовенству вступать в  брак, что, как он  заявлял, ведет
к созданию "духовных династий" и к расхищению церковного имущества".
     Таким образом, даже из этого труда (практически - единственного
на эту тему, из числа доступных широкому читателю) мы не увидим, что
на деле Григорий  VII произвел важнейшую  трансформацию христианской