Руси, но и для окрестных этносов - половцев, торков, хазар и хазарских
иудеев, а их реакция в свою очередь породила события, отозвавшиеся на всей
истории Восточной Европы. Чтобы разобраться в сверхсложной ситуации
переломного момента, окинем взглядом все страны, так или иначе связанные с
этими событиями.

После смерти Василия Болгаробойцы (1025) его брат Константин VIII, дряхлый
самодур, сменил дельных, способных сотрудников своего брата на льстецов и
кутил, помогавших ему транжирить средства, выжимаемые с населения в
качестве налогов на армию. Чудо еще, что армия иной раз одерживала победы.

Наследницей престола была дочь Константина - 50-летняя Зоя, трижды
выходившая замуж за красавцев, бездарных и бессовестных. Первого - Романа
III Аргира - утопили в бане, второй - Михаил IV - умер от стресса, третьего
- Михаила V Калафата (Конопатчика) - ослепили, и лишь четвертый -
Константин IX Мономах - пережил страшную старуху императрицу (1050) и умер
в обстановке всеобщего недовольства и презрения от чумы (1055). Власть
перешла к младшей сестре Зои - монахине Феодоре, которая перед смертью в
1056 г. передала престол "старикашке" Михаилу Стратиотику, низвергнутому
военной знатью, восставшей в 1057 г. Однако вождь военных Исаак Комнин был
пострижен в монахи, а престол перешел к Константину Дуке (1059--1067),
который вернулся к политике своих предшественников: обиранию народа,
уничтожению лучших полководцев, чтобы они не стали опасными, награждениям
высших чиновников (синклита) и заигрыванию со столичной толпой в поисках
популярности.

Само собой понятно, что сила Византии падала, но инерция, накопленная в
минувшие полтораста лет, была столь значительна, что катастрофа
отодвинулась до 1081 г. и оказалась неокончательной. В инерционной фазе
этногенеза возможна регенерация, инициаторами которой в Византии стали
провинциалы, не растратившие своей пассионарности вдали от соблазнов
столицы. Постоянная война была менее губительна, чем утонченная роскошь.

Из краткого перечисления ничтожеств на престоле понятно, почему Византия
уже в начале этой фазы стала терять уважение соседей, в первую очередь
русских. В 1043 г. Ярослав Мудрый решил поискать других друзей и предложил
Генриху III, королю Германии и императору Священной Римской империи
(1039-1056), руку своей дочери, чем Генрих III не соблазнился
Тут-то бы следовало обидеться, потому что было высказано явное
пренебрежение Русской державе. Тем не менее Ярослав, забыв, что он
"мудрый", начал войну против Византии, ибо на константинопольском базаре в
драке убили русского купца. Поход возглавил сын Ярослава - Владимир,
потерпевший полное поражение: русский флот был сожжен греческим огнем,
уцелевшие ладьи выброшены бурей на берег, где византийская конница
заставила сдаться сухопутную армию. Пленники были ослеплены и возвратились
домой калеками. Византия была еще слишком сильна для Руси.

Ярослав продолжал искать контакты в Европе. Тогда же, в 1043 г., он выдал
свою сестру замуж за польского короля Болеслава, который за это освободил
800 пленных русов. Затем он выдал своих дочерей: Анастасию - за венгерского
короля Андрея I, Елизавету - за норвежского короля Гаральда III Гардраду,
Анну - за французского короля Генриха I, а сыновей женил: Изяслава - на
польской королевне, Святослава - на немецкой графине и только Всеволода -
на дочери Константина Мономаха. Перевес в брачной дипломатии был явно на
стороне католической Европы.

Церковный разрыв Руси с Византией состоялся в 1051 г., когда Ярослав
поставил митрополитом в Киеве русского священника Илариона, уже
упоминавшегося выше автора "Слова о законе и благодати". В том же году
монах Антоний основал Киево-Печерский монастырь, ставший впоследствии
цитаделью русского православия, тогда как Греческая митрополия базировалась
на церкви св. Софии.

Такое изменение княжеской политики не могло быть просто проявлением
самодурства правителя. Очевидно, на Руси были антивизантийские настроения,
настолько сильные, что они толкнули русских воинов в безнадежный морской
поход на Константинополь. Греческий сановник и писатель Михаил Пселл,
очевидец событий, считает причиной русского похода 1043 г. "старую вражду".
"Это варварское племя, - пишет он, - все время кипит злобой и ненавистью к
Ромейской державе и, непрерывно придумывая то одно, то другое, ищет
предлога для войны с нами"
Пселл неправ! Русский корпус варангов (варягов) сражался за православную
веру и Византию в Сирии и в Италии с 988 по 1081 г. Симпатии к грекам на
Руси были сильны, но в этот переломный год оформились и антипатии. Поэтому
следует сделать вывод, что около 1043 г. впервые оформилось движение
русского западничества, которое нет-нет, да и вспыхивало раньше. Как уже
было отмечено, первым русским западником был Святополк Окаянный. Но как
только выяснилось, что его поддерживают поляки и связанные с ними евреи, а
это обнаружилось в 1018 г., при его вторичном воцарении, русские воины,
приведшие на престол в Киев Святополка, напали на живших в Киеве евреев и
сожгли их домаи убивали разведенных на постой поляков. Святополку пришлось бежать к
печенегам, ибо воины и киевляне ему в поддержке отказали.

Отсюда со всей очевидностью вытекает, что далеко не все киевляне ненавидели
греков и обожали католиков. Впоследствии мы встретимся с целой
грекофильской партией, избравшей своим вождем зятя базилевса - Всеволода
Ярославича, будущего переяславского князя.

Но кто же тогда составлял партию, враждебную грекам? Эта партия была
влиятельна настолько, что смогла развязать войну из-за убийства в драке
одного из своих членов, тогда как обычно в таких случаях было принято
ограничиваться денежной компенсацией - вирой. Надо полагать, что греки
предпочли бы отделаться уплатой виры хотя бы потому, что мобилизация армии
и флота стоила дороже. Этот эпизод привлек к себе внимание А.А.Шахматоваи Д.С. Лихачевапринадлежала не русичам, а варягам, которые и довели русское войско до
поражения.