Йорк); Stanley R. Dennison (Кембридж); Aaron Director (Чикаго); Walter Eucken
(Фрейбург); Erich Eyck (Оксфорд); Milton Friedman (Чикаго); Harry D. Gideonse
(Бруклин, Нью Йорк); Frank D. Graham (Принстон, Нью Джерси); F.A. Harper
(Ирвингтон-он-Хадсон, Нью-йорк); Henry Hazlitt (Нью Йорк); T.J.B. Hoff (Осло);
Albert Hunold (Цюрих); Carl Iversen (Копенгаген); John Jewkes (Манчестер);
Bertrand de Jouvenel (Шексбре, Во); Frank H. Knight (Чикаго); ; Fritz Machlup (Буффало, Нью Йорк); L.B.
Miller (Детройт, Мичиган); Ludwig von Mises (Нью Йорк); Felix Morley
(Вашингтон, дистрикт Колумбия); Michael Polanyi (Манчестер); Karl R. Popper
(Лондон); William E. Rappard (Женева); Leonard E. Read (Ирвингтон-он-Хадсон,
Нью Йорк); Lionel Robbins (Лондон); Wilhelm Ropke (Женева); George J. Stigler
(Провиданс, Род-айленд); Herbert Tingsten (Стокгольм); Francois Trevoux
(Лион); V.O. Watts (Ирвингтон-он-Хадсон, Нью Йорк); C.V. Wedgwood (Лондон).

-------------------------------------------------------------------------------

Я должен признаться, что сейчас, когда настал этот долгожданный момент, мою
признательность к вам подавляет чувство изумления перед собственной смелостью,
с какой я привел все это в движение, и тревожное чувство ответственности,
легшей на меня после того, как я пригласил вас отдать столь много времени и
энергии на то, что вполне можно расценить как безумный эксперимент. Я
ограничусь здесь простым и глубоко искренним "спасибо".

Но прежде чем я уступлю это место, столь нескромно мною занятое, и предоставлю
вам возможность заняться тем, чему я сумел положить начало благодаря
благоприятным обстоятельствам, я должен подробнее описать те цели, ради
которых я затеял эту встречу и составил программу наших работ. Я постараюсь не
слишком испытывать ваше терпение, но даже самые краткие объяснения потребуют
некоторого времени. Предпринимая эти усилия, я руководствовался верой в то,
что нужно разрешить немалые интеллектуальные задачи, если мы хотим возрождения
объединяющих нас идеалов, для которых, при всех злоупотреблениях этим
термином, нет лучшего слова, чем -- либеральные. Мы должны не только очистить
традиционную либеральную теорию от неких случайных наносов, появившихся со
временем, но и встретиться с реальными проблемами, от которых в прошлом
увиливал сверх упрощенный либерализм или, можно сказать, которые проявились
только в силу того, что либерализм обратился в разновидность застывшего и не
изменяющегося суеверия.
 Я окончательно убедился в том, что это так, глядя как в разных областях
знания и в различных уголках мира люди, воспитанные в различных убеждениях, но
одинаково безразличные к партийному либерализму, заново открывали для себя
основные принципы либерализма и пытались заново воссоздать либеральную
философию в таком виде, чтобы она могла выдержать претензии большинства наших
современников, разочаровавшихся в возможностях прежнего либерализма.
 В последние два года у меня была возможность посетить различные части Европы
и Америки, и меня поразило количество одиноких людей, которые повсюду работали
над одними и теми же проблемами и двигались в очень сходном направлении.
Работая в полной изоляции или в очень маленьких группах, они были принуждены
постоянно отстаивать основные элементы своих убеждений, и редко имели
возможность обмениваться мнениями о более конкретных проблемах, поскольку это
возможно лишь с теми, кто разделяет тобой основные убеждения и идеалы.
 Мне представляется, что эффективная разработка общих принципов либерального
порядка возможно только внутри группы людей, которые согласны в основном,
которым не приходится на каждом шагу защищать базовые концепции. Но в наше
время не только крайне мало число тех, кто в каждой отдельной стране
соглашается с базовыми принципами либерализма, но и стоящие перед нами задачи
чрезвычайно велики, и есть великая нужда опереться на самый разнообразный опыт.
 Для меня оказалось чрезвычайно поучительным наблюдение, что чем дальше
продвигаешься на запад, туда, где либеральные институты сохранились пока еще
наилучшим образом, и где сравнительно много людей, исповедующих либеральные
убеждения, тем менее эти люди готовы подвергнуть исследованию собственные
наблюдения, тем более они склонны к компромиссу и к принятию в качестве
единственного образца родной им исторически случайной формы либерального
общества. С другой стороны, я обнаружил, что в странах либо прямо переживших
тоталитарный режим, либо приблизившихся к нему, отдельные люди извлекли из
своего опыта куда более отчетливое представление об условиях и ценностях
свободного общества. Чем больше я обсуждал эти проблемы с людьми в разных
странах, тем сильнее я склонялся к убеждению, что истина не так проста, и что
наблюдение за действительным распадом цивилизации преподало ряду независимых
европейских мыслителей уроки, которые придется освоить и в Англии и в Америке,
если эти страны не хотят испытать ту же судьбу.
 Выгоды и преимущества от обмена мнениями и от соединения сил поверх
национальных границ могут получить не только исследователи экономики и
политики. Я был поражен и тем, насколько более плодотворным может быть
обсуждение крупных современных проблем с участием, скажем, экономиста и
историка, или правоведа и политического философа, разделяющих некоторые общие
предпосылки, чем в кругу коллег по профессии, различающихся своими основными
ценностями. Конечно же, политическая философия не может основываться
исключительно на экономической теории, и не может быть выражена исключительно
в экономических терминах. Представляется, что предстоящие нам опасности
являются результатом интеллектуального движения, которое проявилось во всех
аспектах человеческой деятельности, и затронуло все ценностные установки. Но
если в своей собственной профессиональной области каждый из нас мог научиться
распознавать убеждения, способствующие движению к тоталитаризму, мы не можем
быть уверенными, что будучи, например, экономистами, под влиянием общей
атмосферы нашего времени мы не примем столь же некритично, как и все другие,
те самые тоталитарные идеи в области философии или истории, учения о
нравственности или праве, которым мы научились противостоять в нашей
профессиональной области.
 Потребность в международной встрече представителей всех этих многоразличных
профессий мне кажется особенно настоятельной потому, что в результате войны не
только были надолго нарушены многие обычные связи, но даже в лучших из нас по
неизбежности возникли эгоцентризм и национализм, которые плохо согласуются с
истинно либеральным подходом к нашим проблемам. Что хуже всего, война и ее
последствия создали новые препятствия для восстановления международных
контактов, которые для живущих в менее богатых странах по-прежнему
непреодолимы без внешней помощи, но, впрочем, достаточно серьезны и для всех
остальных. Явно существует потребность в некоей организации, которая поможет
заново связать между собой людей с общими убеждениями. Пока не будут созданы
соответствующие частные организации, сохранится серьезная опасность все
большей монополизации международных связей теми, кто так или иначе был связан