голова степняка пошла широким махом. Всеслав послал им навстречу илвичей с
Дубком и четыре десятка своих. Степные завопили свой клич - "харр, харр!",
бросились было,  но повернули назад,  не принимая боя. И в этом тоже нашел
Всеслав подтверждение своих мыслей о хазарах.
     Воевода довел всех к  броду.  В это время с вышки в слободе запрыгали
клубы черного дыма.


     Свои места,  исхоженные,  изъезженные.  Колеи от  телег,  привозивших
белую  глину  из  подкопов в  овраге  на  Синем  ручье  и  добычу,  взятую
охотниками в  степи,  и  стежки,  годами  пробитые  лошадиными копытами  и
человечьими  ногами,   сходились  у  брода  через  Рось.   Были  и  другие
стежки-тропы,  проторенные охотниками за бобрами,  за бортями дикой пчелы,
за  дикой птицей,  за  вепрем.  Они вели к  другим местам росского берега.
Тропы набиваются раз  за  разом,  год за  годом и  не  зарастут,  пока жив
человек,  пока не изменились его потребности.  Звериные тропы другие: если
еще и  ошибешься на открытом месте,  то в  лесу сразу поймешь -  высота ее
невелика под низкой кровлей ветвей.  Да  и  без того не обманется степняк,
изощренный в чтенье следов.
     Трое ханов вели степное войско на Рось,  и  из них старшим себя никто
не  мог  утвердить.  После первого боя ханы метали жребий,  и  волей бога,
выраженной в движении граненой кости, один остался в лагере, дабы, охранив
семьи и  имущество ушедших,  самому давить на Рось.  Двое ушли для охвата,
для прорыва в тыл упорных в защите россичей.  В орде были удальцы, некогда
ходившие на Рось. От них хазары знали, что леса на этом берегу реки, будто
непролазные, доступны и конным, на реке же есть несколько бродов.
     Ночь  помогала лесу  защищаться.  Овраги-промоины пугали  непривычных
лошадей,  копыта ломались о корни, задние теснили передних. Рассвет сорвал
полог тайны,  нашлись тропы.  Мешало озеро - следы указывали место обхода.
Болото  противилось -  твердый  бережок  предлагал себя.  Осмелев,  хазары
ускоряли движение.
     Потревоженные птицы поднимались над лесом;  в  листве,  перепрыгивая,
застрекотали  сороки,  вепри,  выживаемые  небывалой  облавой,  уходили  в
сторону Роси, чтобы спрятаться в тростниковых затонах.
     Воевода  Всеслав  оставил  опустелую слободу на  попечение нескольким
взрослым воинам,  помощниками которых были десятка три подростков,  еще не
годных для боя в поле.
     Одолев рощи,  хазары вышли  к  берегу Роси.  Заметив их  приближение,
слобожане зажгли огонь  на  вышке,  завалили пламя сырой травой и  раз  за
разом набрасывали и  срывали сырую шкуру.  В небо клубок за клубком рвался
черный дым -  знак того,  что степняки нависли над рекой, что близки они и
уже могут отрезать дорогу защитникам росского племени.
     Высокую  муку  испытали оставшиеся в  слободе от  неведения о  судьбе
своих.  Горстка взрослых и горстка подростков,  они обязаны были выполнить
волю  воеводы,  не  отдать слободскую крепость,  не  выходить,  не  верить
хазарам.  Со  стен слободы было видно,  как  бегом отходило к  броду пешее
войско.  А  где братья по слободе?  Вот и  росская конница.  Все доспели к
броду раньше хазаров. Еще цела росская сила, еще есть стрелы в колчанах.
     Россичи  переправились  на   свою  сторону.   Не  дожидаясь  приказа,
слобожане принялись портить брод ершами, утапливая заготовленные на берегу
подобия острозубых борон.  А  хазары лились из  редких лесов того  берега,
глазея  на  росских.  На  броде  ширина  Роси  составляла считанных двести
двенадцать шагов. Стрелки готовились защищать брод. Опустив в воду мертвые
ноги,  уселся Горбый со  своим жестким луком.  И,  позвав Малха,  безногий
стрелок наставлял чужака:
     - Ты  левую руку не  так  держишь.  Смотри,  на  кость опирай.  Выгни
запястье.  Опять прямо поставь.  Как я делаю.  Видишь? Эх, бить тебя надо,
неука! Как тебя звать? Малхий? Выискал имечко...
     Свое делали россичи. Они не пустят на брод хазар. Не пустят? В степях
рек много,  мостов нет.  Без бродов переправлялись хазары через Днепр ниже
Хортицы-острова.  Без брода одолевали Ингул.  Найдут они много дорог через
узкую  Рось.  Нужно  ждать  воли  хазар,  нужно ждать,  когда они  первыми
поднимут руку. Начать самим у россичей нет силы.
     Росское войско одиноко перед степной силой. Помощи не жди, делай сам,
сам умирай.


        8

     Липа была многоствольная,  громадная,  древняя,  но  еще полная силы.
Другие липы уже отцвели,  а эта еще щедро манила медовым ароматом.  Черные
пчелы густо гудели,  на  миг замирали в  цветке и  опять ненасытно искали.
Тяжелые,  мохнатые,  злые,  они жили,  ко всему безразличные,  кроме своей
собственной цели, как само дерево, как земля, как небо, как туча на небе.
     Всеслав  глядел   на   липу.   Опомнившись,   князь-воевода  подумал:
"Проклятое дерево!" Беззаботность жизни вызвала гнев.
     На берегах Теплых морей людям помогала вера в  несокрушимость Судьбы.
Фатум,  безличный, извечный, несотворенный, предсуществовавший, стоял выше
богов,  распоряжался богами.  Старые боги умерли,  Судьба продолжала жить.
Удары Судьбы не унижали, подобно ударам, нанесенным человеческой рукой.
     Великий Фатум!  Добрый  освободитель от  усилий,  от  борьбы,  щедрый
даритель покоя  души,  он  умеет  насыпать на  свежие  раны  маковые зерна
забвенья.
     Даже лучшие люди нового мира не  могли придумать ничего утешительней,
чем сочетание слов магической силы:  делай, что должен, свершится то, чему
суждено.
     Никто,  никакой Фатум не  мог  помочь воеводе Всеславу.  Ни  один  из
бойцов его войска не мог утешить себя верой в  Судьбу.  Стрела не попала -
ты плохо стреляешь.  Срубил тебя хазарин -  ты сам виноват: опоздал отбить
железо,  опоздал нанести удар.  Конь твой споткнулся -  всадник,  не  конь
оплошал.  У  славян было  свое утешение -  счастливое бессмертие в  вечных
лесах,  на  полянах,  где властвует непреходящее лето.  Но чтобы подняться
после смерти на небесную твердь,  душе славянина нужно пламя погребального
костра.  Никто,  кроме тебя,  не  будет виноват,  если  твое тело окажется
брошенным, истлеет, как падаль. Так решай, делай сам.
     Люди,  рожденные на берегах Теплых морей,  не могли бы понять муки, в
которых  Всеслав  решал  будущее  без   помощи  Судьбы,   которая  льстиво
оправдывает  ошибки.  Живая  кость  обрастет  мясом.  Для  воеводы  костью
россичей были его конные слобожане и его пешее войско -  ополчение росских
родов. Не дать хазарам сломать кость...