добычей и за людьми.


     Пока  половцы усаживались в  Диком  поле,  князь Всеслав Брячиславич,
радея своему Полоцкому княжеству, задумал добавить к нему Псковскую землю.
Псков  не  дался  Всеславу.  В  следующем  году  Всеслав  врасплох  накрыл
Новгород.  И  в  город вошел,  и  на стол хотел сесть,  и  сила была его в
короткие три  дня.  Новгородцы отказались принять Всеслава.  Понимая,  что
против воли Господина Великого князю в  городе и  в землях его не усидеть,
Всеслав ушел.  Не  с  пустыми руками:  с  новгородской Софии снял колокол,
прихватил  дорогой  церковной утвари,  погрузил  и  другого  добра.  Вывел
пленников,  дабы  пополнить жителями свою землю,  и,  как  водится -  а  у
Всеслава особенно,  -  пленников уговаривал,  ласкал,  отводил им  хорошие
угодья.  Иначе сбегут:  не  собака -  на  цепь не  посадишь;  не скотина -
пастухов не приставишь.
     Полоцкая земля,  она же  земля кривичей,  была в  стороне:  во  время
Святослава Игорича она осталась сама по себе,  в  своем укладе,  признавая
князей собственных,  кривских - кривичских. Святослав, увлеченный дальними
замыслами,  не оставил бы в покое близких кривичей, найдись для них время.
Но  ему довелось рано уйти из Руси и  из жизни,  оставив малолетнего сына.
Достигнув зрелости,  князь Владимир Святославич подтянул к  Руси  Кривскую
землю.  Полоцкий князь был убит в  битве,  Владимир взял за  себя его дочь
Рогнеду;  родившегося от  этого  брака.  Изяслава кривичи-полочане приняли
своим,  природным князем  по  обычаю.  Киевский князь  Ярослав  Владимирич
признал за  Брячиславом Изяславичем право  наследовать Полоцк  после  отца
его, Изяслава, и жил с Брячиславом, внуком Владимира Святославича, в мире.
В Киеве Брячислав владел собственным подворьем, где и живал, навещая князя
Ярослава.  Между  собой  они  сразились однажды,  когда Брячислав напал на
новгородские земли,  взял много добычи,  вывел много пленных.  На обратном
пути  к  Полоцку Ярослав пересек путь  Брячиславу,  отбил у  него пленных,
отнял  добычу.  Вскоре  Брячислав сумел  доказать Ярославу старинные права
кривичей на города Витебск и Усвят.  Города эти и собой дороги, и дорогой,
которая от Витебска близка,  а через Усвят проходит - древнейший привычный
волок из  реки  Каспли в  реку Ловать,  горка,  через которую переваливает
водяной путь из варяг в греки.
     Помирившись,  Брячислав больше не  досаждал Ярославу.  По  его смерти
Ярослав признал Полоцкую землю за  Всеславом Брячиславичем,  и  сын сел на
отцовский стол,  будучи двадцати лет  от  роду.  При  своей  жизни  указав
сыновьям,  кому где  сидеть,  Ярослав исключил Полоцкую землю из  раздела.
Следовал он обычаю считать ее отчиной потомков Изяслава Владимирича.
     Кривичам  не  приходилось  ведаться  со  Степью,   у  них  были  свои
беспокойные соседи -  литовцы.  Литовцев они  и  отталкивали,  и  толкали.
Единственный раз кривичи ходили в Степь, когда братья Ярославичи кончали с
торками.   Вернувшись  домой,   Всеславова  дружина  и   кривские  ратники
единодушно решили,  что в  Степи им нечего делать.  А вот Псков,  Новгород
были бы сладки.
     Князь Всеслав вынес из  совместного с  ярославичами похода сомнение в
прочности дружбы  между  тремя  братьями.  Старший  брат  Изяслав  уступал
среднему Святославу в  силе воле,  в  решительности,  и Святослав не щадил
старшего ни словом,  ни делом: походом распоряжался он. Изяславу бы просто
терпеть,  а он еще жаловался.  Третий брат,  Всеволод, самый из всех троих
живой умом,  начитанный,  знающий, оглядывался на старших, стараясь быть с
обоими в дружбе, и только.
     Всеслав не удивился, узнав, как печенежские сменщики - половцы побили
Всеволода.  Решив,  что Ярославичи будут отныне связаны половцами, Всеслав
попытался исполнить желанье Кривской земли  захватом Пскова  и  Новгорода.
Дурного не видел:  был он со своими кривичами не чужой,  а свой,  русский,
вреда Пскову с Новгородом не будет, польза будет псковичам с новгородцами.
Ведь и у них тот же опасный сосед - литовцы.
     Всеслав  знал  половцев  по  рассказам  достойных доверия  очевидцев,
оценивших  половецкую  силу  выше  печенежской.   Правильно  он   понял  и
Ярославичей.  Все,  что можно увидеть и взвесить,  он увидел и взвесил, не
ошибаясь. Впоследствии подтвердилась наибольшая часть.
     Но,  как все люди,  какого бы  они ни  родились ума,  Всеслав не  мог
счесть и взвесить того,  чего не было, - будущего времени. Завтрашний день
берет в свою руку те же силы, какие были сегодня. Но расставляет их в иных
сочетаньях.  Да еще говорит одному:  постой-ка, ты вчера вырос достаточно,
сейчас пусть другой подрастет.
     От лошадей рождаются лошади,  от ржи -  рожь.  Можно счесть,  сколько
камня и бревен нужно на дом, сколько дней придется затратить на дорогу. Но
не  все  понимают,  что подобные расчеты непригодны для измерения будущего
людей.


     Кривский край лесной,  а воды в нем хватит на доброе море.  На гривах
стоят сосновые боры,  дерево могучее,  ровное.  Пониже, на суглинках, леса
смешанные - ель с осиной, березой, ольхой. Это - обрамленье воды, или вода
- обрамленье лесов.  Озер,  болот, рек, ручьев так много, что прямых путей
нет даже для водяных птиц, которые любят тянуть над водой.
     Уклон  земли  мал,  поэтому реки  текут медленно,  виляя в  камышовых
дебрях. Осенью сгинет божья кара - комар с мошкой. Водяная птица, готовясь
к отлету, молчит, как молчит местная. Если кто вскрикнет - то от испуга. В
полном  молчании  слышен  только  шелест  подсохших  листьев  камышей  над
прозрачными,  по-осеннему черными водами. Голос кривской осени неописуем -
его  н у ж н о  услышать.
     Возражают  -   все  равно  постарайся,  недостающее  можно  пополнить
воображеньем. Камыш, шелест листьев - слыхали.
     А  кто  запирает дороги для влаги в  теле тростинки?  Как получается,
что,  стоя в воде, тростинка отказывает в питье собственным листьям, и они
иссыхают,   склонившись  над   водой,   как   трава  от   летнего  зноя  в
тмутороканской степи?  Где ж справедливость?  Ответят -  старость,  время,
дескать,   пришло  умирать,   дать  дорогу  другим,   возродиться,   вновь
родиться...  Что листья,  не люди!  Впрочем,  часто и не отличишь людей от
листьев.
     Кривич не жилец без своей земли.  Отлучаясь,  берет щепотку с  собой.
Иначе хворь прикинется, за ней и смерть пожалует. Хлеб нужно печь круглым,
как  солнце.  Обычай.  Повелось от  первого пахаря,  когда святые Микола с
Юрием  еще  не  ходили по  Кривской земле,  как  ныне  ходят.  На  свадьбе
священник водит  брачащихся по  солнцу.  Против  солнца  нельзя  сотворять
таинство - нечисть порадуешь, и только.