прячется у князя Изяслава.  Нашлись видоки.  Видели не видели -  говорили:
там Коснячок.  Против князя Изяслава кричали -  стали кричать еще сильнее.
Пошли на княжой двор.
     По дороге остановились у  пустого Брячиславова двора,  поминая добром
его  сына,  заключенного князя Всеслава.  Против него  зла  не  было.  Зло
нарастало против князя Изяслава.  С угрозами повалили к княжому двору. Тем
временем лихие головы ринулись разбивать городской поруб - тюрьму.
     Более  дальновидные Изяславовы дружинники вспомнили о  князе Всеславе
раньше,  чем  имя  его  вслух помянули киевляне.  Когда кое-кто из  своих,
опередив вече,  прибежали предупредить князя  Изяслава,  их  слова упали в
готовые  уши.  Бояре  советовали Изяславу послать  людей,  чтобы  покрепче
стеречь.  Всеслава.  Другие  настаивали -  совсем  нужно  сжить  со  света
опасного полочанина.  Подозвать к окошку да и ударить копьем либо стрелой.
Храбрецов,  кто вошел бы в  поруб и порешил безоружного князя Всеслава без
хитрости,  не нашлось. Как бы в смертной крайности он волком не обернулся!
А окно-то узкое, в него и волком не просунуться.
     Не  желая брать на  душу  грех  братоубийства,  Изяслав отмахнулся от
советчиков:   "Я   вам  не  Святополк  Окаянный".   Из  высокого  окна  он
переговаривался с  нахлынувшими киевлянами.  Просил успокоиться.  Коснячок
где -  не знает, а он сам, князь, с дружиной думает и объявит, что порешат
к общей пользе.
     Шума много,  голоса не  слышно,  дела не  видно.  Навалились вечники,
которые успели с маху разбить городской поруб. Зовут - всем идти выпускать
князя Всеслава на волю,  а  с  этим князем Изяславом Киеву более не о  чем
разговаривать! И опустела улица перед княжим двором.
     Будь  у  русских князей  обычай  жить  внутри  городов в  собственных
крепких замках,  князь Изяслав, по своему нерешительному нраву, заперся бы
с  дружиной,  отсиживаясь в  ожидании,  пока  киевляне не  остынут.  Да  и
неожиданный его соперник -  узник Всеслав с ним был бы в темнице,  каких в
западных замках было достаточно, а не в другом месте города, в тюрьме, где
каждый мог к окну подойти.
     У Изяслава был княжой двор.  Без высоких башен, перевязанных в единое
целое толстыми стенами,  без рвов, без боевых машин, без припасов на время
каждодневно ожидаемого и  еженощно возможного восстания подданных.  Князья
жили в городах на таких же усадьбах, как остальные жители. С той разницей,
что за  обычным забором было больше строений -  хозяйство широкое,  едоков
много, и дружина, и гости.
     Предложил бы Всеслав освобожденное им место в порубе Изяславу?  Может
быть,  чаровник сумел бы  сотворить нечто куда более умное,  чем сажанье в
порубы,  или  еще  более жестокую расправу с  попавшей в  его  руки  живой
добычей. Князья Изяслав и Всеволод не стали гадать о превратностях судьбы.
Поспешно похватав,  что попалось под руку из более ценного,  братья князья
со своими дружинниками попрыгали в  седла и  пустились прочь,  оставив все
двери открытыми.
     Еще  раньше многие дружинники разошлись по  своим дворам,  ибо  князь
Изяслав ничего от  них не  требовал и  приказывать не собирался.  Беглецов
провожали те  из  Изяславовой дружины,  кто не владел дворами в  Киеве,  и
Всеволодовы дружинники, которые, как люди чужие для Киева, другого пути не
имели.  Князь Изяслав удалялся, соблюдая достоинство, лошади шли шагом: не
бегство  -  исход.  Для  киевлян  Изяслав  Ярославич  стал  прошлым  днем.
Перехватывать его не подумали, тем более не собирались гнаться.
     Добыв князя Всеслава из  поруба,  киевское вече привело его на княжой
двор и посадило на стол. Стал полоцкий князь также киевским князем. Княжое
имущество досталось ему малость ощипанным.
     Кошка за окошко -  мышка на лавку: не успел князь Изяслав скрыться из
виду, как пошли люди через открытые двери. Мало - разбили двери в подвалы,
где хранится добро не от одних воров, но и от огня-разбойника.
     Много   золота,    серебра,    дорогих   вещей,   одежды   пошло   по
расчетливо-буйным  рукам.  Не  перечислишь  всего  -  киевские  князья  на
недостатки не жаловались.
     Половцев,  из-за которых все получилось,  забыли среди бурных событий
киевской смуты.  Необычайное дело - впервые киевляне выгнали своего князя.
Князь Всеслав, кажется, один помнил о половцах. Пытаясь подобрать поводья,
он готовился к походу крепко,  по-настоящему. Нежданно-негаданно он стал в
ответе за  чужие  ему  южные княжества.  Понимал хорошо:  броситься очертя
голову и подставить Русь под новый разгром нельзя. Особенно ему - чужаку.
     Половцы шарили по  левобережью,  вызнавая новые для  них  места.  Кто
успел, попрятался от степняков в крепостях. Давали убежища леса, которых в
те  годы  было  много на  ныне  давно облысевших местах.  Находили приют в
камышовых болотах,  на помостах,  опертых на сваи,  вбитые в дно. В летнее
время  здесь  убежища неприступные и  невидимые.  Камыши стоят выше  роста
человека,  не заглянешь через них.  Ночью можно разводить огонь - пламя не
проглядывает. Пищу нельзя варить днем - выдаст дым.
     Меняя   направления,   не   спеша,   половцы   двигались  на   север.
Переправившись через Сейм,  они одолели Десну у крепости Хороборь и отсюда
повернули на  запад,  целясь  охватить Чернигов.  Успев  вызнать  значенье
Чернигова,  половцы  решили  покончить с  главным городом и  главным в  их
понятии князем заднепровской Руси.
     С  пораженья под Альтой Святослав вернулся в  крови -  не в своей,  в
половецкой.  Он был богатырь и,  побежденный, успел все ж потешиться боем.
Отходил он от Альты к  Чернигову,  широко раскинув оставшихся с ним,  чтоб
оповещать своих о беде, чтоб брать с собой мужчин, годных к бою. К приходу
половцев Святослав успел собрать полки.  Всех, кто был послабее, Святослав
оставил для защиты Чернигова, а в поле вывел три тысячи ратных.
     Однажды  обвинив  Изяслава  за  поражение  на  Альте,   Святослав  не
возвращался к неудаче.  Был он скуп на слова,  не любил обнадеживать людей
красными  речами.   Идя  навстречу  половцам,   он,   обращаясь  к  своему
малочисленному войску, несколько раз повторил: "Нам некуда больше деваться
от половцев, кроме как биться". Обоза Святослав не взял - враг был близко.
     Половцы шли двенадцатью тысячами,  как Святослав разведал. В двадцати
пяти  верстах  к  северо-востоку  от  Чернигова  противники заметили  один
другого.
     Здесь протекает приток Десны,  не широкий,  но глубокий Снов.  Берега
его  болотисты,  места низкие,  и  Снов  течет медленно.  Крепость Сновск,
стоявшая близ места встречи, была невелика, но с высокими валами и стенами
на  валах.  Ров был доверху полон.  Здесь земля водообильна,  колодцы роют
мелкие, а не вычерпать за целый день.
     Указывая на тесный Сновск,  Святослав предупреждал:  "На эти стены не
надейтесь. Не пустят. Туда столько набилось бежавшего люда, что и в улицах
места нет. Стоймя стоят, стоймя и спят".