полностью. Случай в свое время был известен малому числу лиц. В дальнейшем
ничто не мешало возвышению Юстина на службе в Палатии.
     Недоразумение между командующим и подчиненным через многие годы стало
многозначительной легендой,  в  которую люди сумели вложить свой взгляд на
бога и власть, выразив его в символах времени. Вопреки опасности обвинения
в оскорблении базилевса - шпионы кишели - подданные рассказывали:
     - Не  просто Иоанн  Кирт  помиловал виновного Юстина,  но,  повинуясь
призраку,  который  повелел  вернуть свободу и  не  преследовать человека,
избранного сосудом для выполнения воли божьей... - И добавляли: - Страшное
видение грозило Кирту карами в  этой жизни и в той за противодействие воле
божьей,  ибо бог, исполнившись гнева на империю, хочет использовать Юстина
и его близких как орудия наказания людей...
     После   исаврийского  похода   базилевс   Анастасий  поставил  Юстина
префектом всех палатийских войск, конных и пеших. На торжественном наречии
Палатия эта  должность именовалась "комес  доместикорум милитум эквитум эт
педитум".  Из  греко-латинского слова "комес" в  дальнейшем франки сделали
слово "конт" -  "граф".  Анастасий доверял Юстину -  власть и  возможности
палатийского префекта были велики. Как в Первом Риме префект преторианцев,
византийский  комес  доместикорум,   выказав  себя  мятежником,   мог   бы
распорядиться и  престолом.  Уже  старик,  Юстин  научился плавать в  мути
дворцовых омутов,  угрем  ускользая от  интриг  коварных фаворитов,  вечно
озлобленных евнухов,  избегал вмешиваться в распри духовенства, сдобренные
фанатичными спорами  о  сущности  бога  и  о  взаимоотношениях сил  внутри
христианской троицы.
     Споры о  тонкостях вероисповедных догм  происходили не  только в  дни
Юстина.  В  первые века христианской империи и  в дальнейшем прения о вере
стоили жизни многим миллионам подданных Второго Рима.
     Церковники подозревали базилевса  Анастасия  в  ереси  монофизитства,
распространенной в  азиатских  владениях  империи  и  среди  византийского
плебса.  Монофизиты исповедовали, что в личности Христа слилось и божеское
и  человеческое.  Правящая  Церковь  сочла  правильной  усложненную  догму
Никейского и  Халкедонского соборов,  требовавшую веровать,  что  эти  два
начала соединены в  Христе нераздельно,  но неслиянно.  В  пользу ловкости
Юстина  говорит то,  что  он  был  известен Византии как  истовый кафолик,
приверженец Правящей Церкви.
     В  массах  христиан была  распространена уверенность в  том,  что  от
правильности исповедания зависит,  в  аду или в раю протечет жизнь вечная.
При  общей вере в  загробную жизнь только редкие единицы умели отвернуться
от  вопроса о  догме.  Из-за догмы возник мятеж в  Александрии.  Население
перебило гарнизон. Патриарх Протерий был растерзан:
     - Из-за твоего неправильного исповедания мы все пойдем в ад!
     В  год смерти базилевса Анастасия Юстину исполнилось семьдесят восемь
лет.   Старец  префект  уже  давно  вызвал  родственников  из  иллирийских
захолустьев,   и   его  племянник  Юстиниан  не   только  получил  хорошее
образование, но и проделал некоторую дорогу на государственной службе.
     В  Византии  родовая  преемственность престола  не  предусматривалась
законом и  не  существовала в  сознании подданных.  Брал  власть тот,  кто
одолевал.   Но  самодержавие  само  по  себе  никем  не  оспаривалось.  За
исключением некоторых ничтожных по  своему  числу  и  влиянию образованных
людей,  кому  еще  мерещились отжившие  призраки  олигархических республик
былой Эллады и старого Рима,  массам подданных единовластие представлялось
естественным состоянием государства. Хорош или плох базилевс? Такой вопрос
еще   мог  возникнуть  у   подданных  империи.   Но   никто  и   нигде  не
противопоставлял самодержавию иную систему правления.
     У  постели  умирающего  Анастасия  евнух  Амантий,   носивший  звание
блюстителя  священной  опочивальни -  министр  внутренних  дел  позднейших
времен,  -  назвал преемника и вручил бесстрастному старцу префекту Юстину
несколько тысяч  фунтов золотой монеты для  покупки доброй воли  дворцовых
войск.  В казне базилевса лежало триста тысяч фунтов драгоценного металла:
Анастасий был бережлив.
     В  сопровождении сорока  человек,  из  которых  каждый  нес  мешок  с
кентинарием -  ста фунтами золота, Юстин устроил смотр палатийских отрядов
и  купил  их  в  свою  пользу.  Потом резали опасных для  нового базилевса
сановников,    под    благовидным   предлогом   вызывали   из    провинции
неблагонадежных полководцев,  которым сначала льстили,  а  затем  убивали.
Происходило обычнейшее очищение среди сановников,  как сотни раз бывало до
Юстина, как повторялось и после него в течение многих веков.
     В   самой  Византии  новый  базилевс  был  принят  с   благословением
кафолического духовенства.  Провинции также  приняли нового  базилевса,  и
резня ограничилась пределами Палатия.  Свой человек,  племянник базилевса,
Юстиниан был объявлен полководцем Востока.  Он не водил войска -  базилевс
был стар и  не  следовало отлучаться из города.  Юстиниан выбрал несколько
начальников,   которым   доверялись   военные   действия;   осторожный   и
дальновидный,  племянник  базилевса  предпочел  бы  проиграть  войну,  чем
сосредоточить опасное главнокомандование в  одних и твердых руках.  С этих
лет становятся особенно очевидны усилия автократоров поддерживать в армиях
рознь, спасительную для прочности престолов.
     Базилевс  Юстин,   пользуясь  верноподданнической  помощью   квестора
Прокла,  подписывал пурпурной краской эдикты,  обводя  вырезы в  золотой -
обязательно  золотой!  -  дощечке.    Вырезы  изображали  латинское  слово
"л е г и", что значит: "я прочел".  Неграмотный  базилевс  ничего  не  мог
прочесть, традиционная формула лгала, что, впрочем, бывало в той или  иной
форме чаще, чем  привыкли  думать  подданные.  Квестор  Прокл  славился  в
Палатии безупречной честностью, которая  проще  обычной,  ибо  заключается
лишь в беспрекословном исполнении приказаний и в отсутствии своего мнения.
К тому же  интересы  неграмотного  дяди  зорко  охранял  весьма  грамотный
племянник - Соправитель.
     На   ипподроме  византийцев  развлекали  пышными   и   захватывающими
состязаниями, играми, представлениями.
     Вперемежку с  конскими бегами подданные услаждались травлей медведей,
африканских львов, пантер, диких нубийских быков. Щедро раздавались хлеб и
деньги.  Византия счастливо чествовала нового правителя, сменившего скупца
Анастасия, который наполнил казну для непрошеных преемников.
     Суета  сует  и   всяческая  суета,   как  сказал  древний  повелитель
Палестины, один из богатейших владык своего времени.


        3

     Власть упрочилась. Именно тогда, в первые месяцы упоения ею, только с