Кутузов последует за нами,  - а он, веpoятнo, это сделает, - то установится
контакт между ним и Витгенштейном; кроме того, Кутузов укрепит то моральное
впечатление, которое  произведет на русских  отступление французской армии.
Разбить Кутузова в генеральном сражении или, если он будет отступать, то по
частям  -  это  со   всех  точек  зрения  казалось  императору  необходимым
предварительным условием, хотя бы для того, чтобы произвести впечатление на
общественное мнение  и деморализовать русских до  нашего перехода на зимние
квартиры. Это решение давало шансы добиться сражения и славы; подкрепленное
ссылкой  на необходимость  подождать  еще несколько  дней ответа,  которого
император так желал, но который по-прежнему не приходил, оно одержало верх,
и на нем император окончательно остановился.

Тем временем он снова отправил Лористона в русскую ставку, чтобы предложить
перемирие  и  узнать,  не  получен  ли какой-нибудь  ответ  из  Петербурга.
Неаполитанскому  королю   было  поручено  препровождать  императору  депеши
Лористона  в   самом  срочном   порядке:  император  ожидал   их  с  особым
нетерпением, так как он уже понимал тогда, что должен спешить из-за погоды,
а следовательно, для осуществления  его намерений необходимо получить ответ
поскорее.  Князь Невшательский  16  октября написал  Кутузову, убеждая  его
придать войне  такой характер,  при котором страну берегли  бы, вместо того
чтобы  ее  опустошать.  Он  предложил  ему  принять  соответствующие  меры.
Фельдмаршал  ответил  ему 21-го,  после  своего успеха  под Вороновым,  что
"народ,  который в  течение  трех столетий  не видел  неприятелей  на своей
земле,  не в  состоянии разбираться  в тех тонкостях,  которые установились
среди  цивилизованных наций  в результате  частых оккупаций  и современного
способа  ведения войны, и  т. д.".  Император нашел этот  ответ исполненным
достоинства и, прочитав его, сказал:

- Эти люди не  хотят вести переговоров; Кутузов вежлив, потому что он хотел
бы кончить дело, но Александр не хочет этого. Он упрям.

Неаполитанский  король предлагал  уже перемирие, которого  русские генералы
якобы  желали и  которое они  отклонили только из-за  отсутствия разрешения
императора Александра.  Именно по  этому поводу Александр,  получив депеши,
сказал:

-  Теперь  начнется моя  кампания.  Несколькими  днями позже  мы узнали  от
русских  (это  было  после  Вороновского  дела),  что  император  Александр
определенно  запретил фельдмаршалу  и  генералам соглашаться  на какое-либо
перемирие или  приостановку военных  действий. Лористон возвратился  16 или
17-го, а тем временем Кутузов подготовлял на 18-е свой сюрприз, который так
жестоко открыл всем глаза.

В  этот период  наши коммуникации  стали испытывать еще  большие трудности.
Казаки, ничего  не предпринимая  в данный момент  вблизи армии, блокировали
нас в Москве. Новый артиллерийский обоз, направлявшийся из Франции, потерял
много  зарядных  ящиков между  Можайском  и  Москвой. Часть  из них  казаки
взорвали; остальные  были отбиты  нами обратно. За несколько  дней до этого
император   приказал,  чтобы   корпуса  заготовили   и  держали   в  запасе
двухнедельную  порцию  сухарей,  как  будто  у  нас был  транспорт  для  их
перевозки. А  между тем он знал, что  транспортных средств нет никаких, так
как для эшелона раненых,  возглавляемого генералом де Нансути, мы вынуждены
были брать экипажи, составлявшие  частную собственность. Этот приказ вызвал
ропот и был исполнен лишь частично.

То же самое было и с остальным продовольствием; к тому же у многих корпусов
нехватало муки.

Все орудия и зарядные  ящики, для которых нехватало лошадей, были собраны в
Кремле. Эти меры не  оставляли никаких сомнений в том, что вскоре предстоит
выступление. Подавляющее большинство,  зная упорный характер императора, не
сомневалось,  что  мы атакуем  Кутузова  на  калужском направлении.  Однако
некоторые - таких было  незначительное меньшинство - считали, что предстоит
отступление  прямо на  Смоленск.  В поисках  продовольствия и  вина солдаты
нашли погреба,  в которых  оказалось огромное количество  разных мехов; все
состоятельные люди стали покупать  у них эти меха. Так как медвежий мех был
слишком тяжел  для младших офицеров  (идущих в строю пешком),  то эти шкуры
легко  можно было  купить за  несколько наполеондоров;  я тоже  купил одну.

18 октября  были приняты все меры для того,  чтобы 20-го начать движение на
Калугу. Император решил оставить  часть своего двора в Москве. Он отдал уже
мне  распоряжение  об  этом,  как  вдруг  около часу  пополудни,  когда  он
производил  смотр  войскам  после   парада,  пришло  сообщение  о  сражении
Неаполитанского  короля с  русскими  в Винкове.  Император тотчас  же решил
ускорить свое выступление и назначил его на день раньше, чем предполагалось
сначала. Весь  двор и обозы получили  приказ выехать; этот приказ относился
даже к больным, которые  были способны к переезду. Первые слова, с которыми
император обратился к князю Невшательскому и другим лицам, когда отдавал им
свои распоряжения, были следующие:

- Нужно смыть позор  этой неожиданности. Нельзя, чтобы во Франции говорили,
будто неудача  принудила нас  отступить. Какая глупость  со стороны короля!
Никто  не остерегается.  Это расстраивает  все мои  планы; мне  портят все.
Нужно восстановить честь оружия на поле битвы. Посмотрим, пойдут ли русские
на это, как они  пошли на устроенный ими сюрприз. Впрочем, король, кажется,
нанес  им порядочный  урон, так  как они  не решились преследовать  его. Во
всяком  случае надо выступить,  чтобы поддержать  его и отомстить  за него.

Король  потерял много  артиллерийских  орудий. Много  прекрасных и  храбрых
офицеров было  убито, некоторые  попали в плен; число  раненых было велико.
Король потерял также много  солдат пленными и лишился большей части обозов,
как своих личных, так и войсковых.

Вечером император сообщил нам следующие подробности. Как всегда, сторожевое
охранение  наших  войск   было  поставлено  плохо.  Разведки  производились
небрежно. Русские уже в  течение некоторого времени изучали наши привычки и
следили за  нашим маршрутом; подготовляя свой  сюрприз, оказавшийся для нас
столь роковым, они меньше,  чем обычно, тревожили наши войска. В намеченный
ими день они сосредоточили несколько дивизий для проведения своей операции.
Казаки,  кавалерия и  пехота были  спрятаны в  лесах, которые не  были нами