---------------------------------------------------------------------------

                                  ГЛАВА VI

                                ОТСТУПЛЕНИЕ

                          ОТ КРАСНОГО ДО СМОРГОНИ

Красное.  -  Маневры Нея  и  Даву.  - Орша.  -  Переход  через Березину.  -
Состояние армии.  - Молодечно. - Бюллетень  №29. - Приготовления к отъезду.



В то время как мы были в Корытне, генерал Ожаровский[214] вступил в Красное
и захватил  там итальянский  батальон, то есть  около 100 человек,  так как
наши  батальоны уже  не насчитывали  тогда даже  того числа  людей, которое
нормально числится в роте.  Прибытие одной из гвардейских частей заставило,
однако, Ожаровского в самом спешном порядке покинуть Красное, и он отступил
на Кутьково.

15 ноября наша ставка продолжала двигаться по направлению на Красное. Как я
уже сказал, наши переходы  были слишком тяжелыми для артиллерии и обозов. В
результате  замыкавшие колонну  корпуса, которые  должны были  давать отпор
неприятелю,  сильно запаздывали,  так  как должны  были собирать  всех, кто
отстал, и все, что оставалось позади. А то небольшое количество артиллерии,
которое  еще  оставалось  у  этих корпусов  и  которое  им  так важно  было
сохранить, являлось для них обузой, так как дороги были в плохом состоянии,
а лошади ослабели.

Когда мы  шли в Красное, то  оказалось, что корпус Милорадовича, состоявший
из дивизий  Остермана и  Ожаровского, пополненных кавалерией,  находится на
позициях  возле деревни  Мерлино[215] , слева  от дороги. Против  него были
двинуты  молодая гвардия  и голландцы  из старой гвардии  под командованием
герцога Тревизского. Эти войска  не только сдержали русских, но и оттеснили
их,  так что  наше продвижение  не было  прервано. Император  отправился на
место  боя и  находился там  все время,  пока бой оставался  серьезным. Мой
адъютант Жиру был смертельно  ранен ружейным выстрелом в этом бою. В первый
момент   императору   показалось,   что   эта  атака   представляет   собой
наступательный   маневр   всей  неприятельской   армии;  но   неуверенность
Милорадовича и  его отступление после первых  же наших демонстраций привели
императора  к выводу,  что  это лишь  операции обособленного  корпуса, цель
которых - тревожить и задерживать нас, пока Кутузов опередит нас с главными
силами  своей  армии.  При  первом появлении  неприятеля  император  послал
маршалам князю  Экмюльскому и  герцогу Эльхингенскому[216]  приказ ускорить
свои  передвижения. Теперь  он  распорядился подтвердить  им эти  приказы и
решил остановить  вечером свое отступление  до тех пор, пока  он не получит
более  достоверных  сведений о  передвижениях  Кутузова  и наших  отстающих
корпусов.

Донесения корпусов, прибывших на место, сообщали императору, что неприятель
располагает значительными силами, а донесения корпусов, находящихся в пути,
указывали на  то, что  неприятельские отряды часто  перерезывают дорогу. От
отдельных  отставших  солдат  мы  узнали даже,  что  неприятельская  пехота
занимает деревни на некотором  расстоянии влево от дороги. Все эти сведения
побудили императора  оставаться в Красном  в течение всего дня  16 ноября и
принять необходимые  меры на случай сражения.  Он был убежден, что отбросит
неприятеля, отобьет  у него  охоту беспокоить нас и  выручит свои отставшие
корпуса лишь в том  месте, если предпримет против русских какой-либо мощный
маневр, который  доказал бы им, что зима  не заморозила ни нашего мужества,
ни наших штыков; он  решил произвести неожиданное ночное нападение. Сначала
он  хотел   поручить  эту   операцию  генералу  Раппу  и   даже  отдал  ему
соответствующие  приказания, но  вскоре передумал  и поручил  дело генералу
Роге, который  16 ноября,  за два часа  до рассвета, напал  на Ожаровского,
перебил  и захватил  в  плен большую  часть его  пехоты  и оттеснил  его до
Лукина.  Хотя благодаря успеху,  которым мы  обязаны были нашей  отваге, мы
оттеснили неприятеля,  все же,  так как пленные в  один голос подтверждали,
что тут  находится вся русская армия, император решил  дать ей бой, так как
не  было  никаких  других  средств обеспечить  безопасность  вице-короля  и
корпусов,  следовавших за  ним.  Император находился  среди своих  войск, в
открытом поле,  и все время  беспокоился по поводу того,  что принц Евгений
все  еще не подходит;  принц должен был  следовать за  нами, но ему  лишь с
опозданием удалось  выступить из Смоленска, и 15-го  он был на бивуаках еще
только в Лубне; 16-го он узнал, что наши войска сражаются с Милорадовичем в
Мерлине. Отставшие, которые укрылись от неприятельского корпуса в авангарде
вице-короля,  первые сообщили  ему  об этом.  Его авангард,  установив, что
неприятель  занимает  боевые  позиции  и располагает  достаточными  силами,
вынужден был  дожидаться своего  корпуса. Принц Евгений,  ускорив движение,
привел  корпус  в боевую  готовность,  но  так как  у  него  почти не  было
артиллерии, то  он не  мог пойти на какой-нибудь  решительный маневр против
значительно превосходивших  его неприятельских сил.  Окруженные целой тучей
врагов,  войска  принца  хладнокровно  отражали все  неприятельские  атаки.

Генерал  Гийемино, начальник  штаба вице-короля, находившийся  в авангарде,
присоединил  к   своим  войскам  отставших,  которые   искали  прибежища  в
авангарде. Он доблестно держался  и спас эту маленькую воинскую часть своим
присутствием духа, хотя неприятельская кавалерия несколько раз отрезала его
от  4-го  корпуса.  Вице-король  удержал  свою  позицию до  ночи,  а  затем
воспользовался темнотой, чтобы добраться до Красного, куда он подошел к нам
поздно   ночью,  так   как   должен  был   обойти  дорогу   справа  [217] .

Пушечные  выстрелы  и  сообщения   отставших  дали  знать  императору,  что
вице-король,  запоздание которого  беспокоило его, подвергся  нападению; он
приказал одному из своих адъютантов, генералу Дюронелю, взять два батальона
гвардейских стрелков и два орудия, двинуться навстречу вице-королю и помочь
ему  проложить себе  дорогу. Едва  только генерал  Дюронель во  главе этого
отряда,  находившегося под  командой  генерала Буайе,  миновал арьергардные
посты,  как наткнулся  на  многочисленный отряд  казаков, которые,  однако,
отошли  при его  приближении.  Он шел  слева  от дороги,  чтобы легче  было
маневрировать.  На  половине  пути  от  Катова  (Кутькова)  он  заметил  на