отпрыска родителей-дегенератов? У меня нет времени беседовать с пешками. В
твоей власти принимать решения? Если нет, ты  напрасно  отбираешь  у  меня
драгоценные минуты, а этого я простить не смогу.
     Аэций замялся. Он привык к более тонким дипломатическим  переговорам,
и прямота гунна смущала его.
     - Я могу принимать решения, - наконец, ответил он.
     Аттила откинулся на высокую спинку стула, вытянул ноги под столом.
     - Тогда говори.
     И Аэций высказал ему тщательно подготовленные предложения. Он не стал
указывать, что Константинополь взять куда проще, чем Рим, но намекнул, что
византийская слива  уже  совсем  созрела.  Более  прямо  он  высказался  в
отношении Северной  Африки.  Там  было  где  развернуться  завоевателю,  и
римляне и гунны могли бы действовать сообща, как союзники. Он даже изложил
Аттиле развернутый план кампании.
     Гунн молча слушал. Когда аргументы римлянина иссякли, он встал.
     - Во-первых, нам надо решить некоторые спорные вопросы, - он  оглядел
зал, пока не увидел обращенное к нему лицо Николана. Знаком приказал  тому
подойти.
     Николан с неохотой повиновался, уверенный, что бывший  хозяин  узнает
его, и предвидя малоприятные последствия.
     Лицо Аэция закаменело, когда он взглянул на Николана.
     - Я его знаю. Он мой раб. Несколько лет тому назад он сбежал из моего
римского дворца. Я не верил, что раб может покинуть  Италию  живым,  и  не
сомневался, что его убили.
     - Ты требуешь вернуть его?
     - Естественно. Он принадлежит мне.
     - Тогда я отдам его тебе. Делай с ним, что захочешь. Распни на кресте
в назидание другим рабам. Или заставь работать на себя.  Пользы  он  может
принести много.
     Николан понял, что его ждет ужасная смерть. Аэций, решил он,  его  не
пощадит. Но, взглянув на лицо  Аттилы,  он  догадался,  что  вождь  гуннов
выложил на стол еще не все карты.
     - Но обмен должен быть справедливым, - продолжил  Аттила.  -  У  меня
есть длинный список тех, кто бежал из моих владений и  нашел  прибежище  в
Риме. Их надобно передать мне. Николана я называю первым среди тех, кого я
готов вернуть тебе,  поскольку  наиболее  дорожу  им.  Вот  список  людей,
которых я хочу видеть у себя. Внимательно изучи его.
     Аэций взял листок и его лицо вспыхнуло, стоило ему лишь взглянуть  на
имена затребованных Аттилой.
     - Это же невозможно! - вскричал он. - Первой здесь записана принцесса
Гонория!
     - Она выразила желание стать моей женой, но  император  держит  ее  в
заточении, - невозмутимо заявил Аттила. - Я требую, чтобы  ее  послали  ко
мне. А уж потом мы будем обсуждать наши дальнейшие отношения.
     На лице Аэция отразилось смятение. Такого он не ожидал.
     - Ты просишь невозможного. Гонория - принцесса  императорского  дома.
Император Валентиниан никогда не согласится на это.
     Взгляды  сидящих  внизу,  будь  то  тевтонский  король,  сарматийский
землевладелец или простой  солдат,  не  отрывались  от  двух  мужчин.  Они
увидели, как Аттила взял листок,  который  только  что  был  в  руках  его
собеседника,  и  разорвал  его.  Затем  повернулся  к  Аэцию  и  губы  его
зашевелились.
     - Теперь говорить буду я, - он отогнал слугу, который хотел налить  в
его чашу вину. За весь вечер Аттила лишь несколько раз  отпил  из  нее.  -
Тебе, полагаю, известно, что  я  готовлюсь  к  войне.  Последние  двадцать
четыре часа ты скакал по земле, сплошь покрытой палатками моих  воинов.  Я
собрал величайшую армию в мире, и ее  ряды  продолжают  множиться.  Где  я
собираюсь нанести удар? Поиски ответа именно на этот вопрос  привели  тебя
ко мне. Ты надеялся разгадать мои планы  или  рассчитывал,  что  заставишь
меня проговориться. Я не вижу в этом ничего дурного. В Риме  тоже  хватает
моих разведчиков. Возможно, я должен гордиться  тем,  что  Аэций,  владыка
Рима, счел необходимым на время перевоплотиться в шпиона, - он помолчал. -
Так к каким выводам ты пришел?
     - Ты готовишься напасть на Рим. Я в  этом  нисколько  не  сомневаюсь,
потому и приехал, чтобы убедить тебя, что пользы  от  этого  не  будет  ни
тебе, ни Риму. Ты хоть задумывался над тем, какими преимуществами обладают
защищающиеся? Отчаяние, патриотический  пыл,  позволяющие  людям  прыгнуть
выше головы, доскональное  знание  территории,  относительная  легкость  в
обеспечении армии продовольствием? Все эти преимущества  были  на  стороне
Рима, когда Ганнибал вторгся в Италию. И Ганнибал потерпел поражение.
     - Я все это знаю. И тем не  менее  уверен,  что  смогу  побить  тебя,
Аэций, и стереть с лица земли стены Вечного города.
     - Я обращался к предсказателям. Они подтвердили, что  ты  собираешься
напасть на нас. Они также сказали, что твоя армия потерпит поражение. А ты
погибнешь в бою.
     - Какими методами пользовались твои предсказатели?
     - Они гадали по внутренностям убитых.  Не  животных.  Ни  рабов.  Они
пользовались телами молодых девственниц.
     Наблюдатели, вновь почувствовавшие  нарастающие  за  столиком  вождей
напряжении,  изумились,  когда  Аттила  откинулся  назад  и  расхохотался.
Смеялся он редко. Многие в зале ни разу не видели даже его улыбки. Тут  же
он хохотал, словно Аэций рассказал ему презабавнейшую историю.
     - Я - варвар, - отсмеявшись, напомнил  Аттила.  -  Ты  -  культурный,
образованный человек, обладающий  глубокими  знаниями  в  самых  различных
сферах человеческой деятельности. И все же ты  веришь  в  предсказания,  в
слова жрецов, копающихся пальцами во внутренностях, дабы узнать будущее. Я
смеялся над твоей глупостью. Я, варвар, в своих действиях опираюсь  только
на собственные суждения, которые, в свою очередь,  формируются  на  основе
фактических сведений: донесениях моих шпионов и разведчиков. О, я не мешаю
моим жрецам делать то, что им положено. Еще очень  многие  верят  им.  Так
скажи Аэций, и пусть это останется между нами, кто же из нас варвар?
     Аэций пропустил вопрос мимо ушей.
     - Какой метод предсказаний используют твои жрецы?
     - Полет стрелы. Естественно, богам  приносится  человеческая  жертва.
Умирая, жертва показывает, что она видела в потусторонней жизни.  Суждение
выносится не копанием во внутренностях, а по  направлению  полета  стрелы.
Метод этот в ходу у моего народа уже много столетий. Само жертвоприношение
- зрелище, достойное внимание. Не хочешь ли поприсутствовать, о  мой  друг
из страны так называемых знаний и культуры?
     Аэций с трудом скрыл загоревшийся в его глазах огонь.