позиции, но кончик кнута пролетел далеко от цели.
     - Мой бедный Ратель, - выдохнул Николан. - Тебя ждет скорый конец.
     И действительно, несколько мгновений спустя уже  Спаркан  оказался  в
выгодной позиции, и  его  кнут,  как  змея,  обвился  вокруг  шеи  Рателя.
Короткий рывок, и последний полетел на  землю.  Остался  лежать  там,  где
упал, следую обычаю. Кинжал он уже отбросил в сторону.
     Победитель зверем кинулся  на  него,  замахиваясь  кинжалом.  Николан
отвернулся. Тут же по толпе прокатился глубокий вздох, заплакали женщины.
     - Это же убийство! - возмутился Ивар. - Так гибли  гладиаторы,  когда
сидящие на трибунах опускали палец книзу.
     -  Мой  бедный  друг!  -  воскликнул  Николан.  И,  хотя  и  не   был
христианином, добавил. - Пусть Бог упокоит твою душу.
     Зрители словно застыли, а на пустую полоску травы вырвалась маленькая
фигурка священника в серой рясе. Он подбежал к умирающему,  упал  рядом  с
ним на колени.
     - Это отец  Симон,  -  пояснил  Николан.  -  Священник,  которого  мы
пытались найти в Белиз-Скаур. Он рискует жизнью, показываясь на людях.
     Священник прочитал молитву над распростертым на земле  телом,  осенил
его крестом.
     - Я призываю всех вас в свидетели  того,  что  он  прожил  достаточно
долго, чтобы получить  отпущение  грехов,  -  изрек  священник.  -  Он  не
приобщился к истинной вере, мой бедный  Ратель  Доттерспеарс,  но  он  был
хорошим и честным человеком, и душа его всегда  указывала  ему  правильный
путь. В последние мгновения жизни он  признал  себя  грешником  и  глазами
просил о прощении, прежде чем отойти в мир иной. Пусть Сын  Небесный  даст
ему вечный покой.
     Родственники Рателя окружили тело. Патриарх семьи  отер  его  щеки  и
лоб, водрузил на голову белую  шапку.  На  Рателя  надели  белую  жилетку,
сложили его руки на груди, в правую всунули кинжал. Кнут  обмотали  вокруг
талии, чтобы он мог предъявить его  в  царстве  мертвых  в  доказательство
того, что погиб  на  дуэли.  Наконец,  усевшись  на  землю,  они  затянули
похоронную песнь. Девушка, которая собиралась выйти за него замуж,  стояла
в стороне, наклонив голову. Когда Спаркан, победно улыбаясь, направился  к
ней, засовывая за пояс окровавленный кинжал, она с криком бросилась прочь.


     Кровавый исход  дуэли  взвинтил  соседа  Николана.  Он  повернулся  к
посланцу Аттилы, ткнул пальцем ему в грудь.
     - Вот кого следовало убить  вместо  Рателя.  Он  заслуживает  смерти,
предатель, продающий свой народ гуннам.
     Мужчины, уже начавшие расходиться, остановились. Слова попали цель. С
глухим ворчанием руки потянулись к кинжалам.
     - Смерть предателю! - выкрикнул кто-то из толпы.
     Люди двинулись на него. Николан не  испугался.  Вот,  решил  он,  мой
шанс. Его открыто обвинили  в  предательстве.  Значит,  он  мог  столь  же
открыто защищать себя. Он мог объяснить  свои  мотивы,  и,  возможно,  его
поймут.
     - Вы хотите вновь  римских  хозяев?  -  вскричал  он.  -  Ванний  был
римлянином. Вы хотите ему подобного,  чтобы  он  набросился  на  вас,  как
жадный стервятник? Хочет ли кто из вас, чтобы его,  как  меня,  продали  в
рабство в Рим? Вы мечтаете почувствовать на своих  спинах  удары  римского
кнута?
     - Кнут! - мужчина, затеявший всю бучу, выхватил  из  тирады  Николана
только одно слово. - Хватит ли у этого предателя смелости выйти  на  Дуэль
кнутов?
     - Да, хватит! - не задумываясь ответил Николан. - Но вы  все  знаете,
что  навыки  обращения  с  кнутом,   приобретаемые   в   детстве,   должны
поддерживаться постоянной практикой. Я же не держал в руках кнута  с  того
дня, как меня увезли в Рим.
     - Мы знаем, что ты  трус,  Николан  Ильдербурф,  -  выкрикнул  чей-то
голос. - У тебя сердце зайца и силен ты лишь молоть языком.
     - Если мне дадут шанс  вновь  почувствовать  кнут  в  руке,  я  готов
сразиться с любым! - заявил Николан.
     - Даже с Ранно Финнинальдером?
     - Да, и с Ранно Финнинальдером, -  тут  переполняющий  Николана  гнев
прорвался наружу. - С ним прежде всего. Я просто мечтаю сразиться с ним. С
Ранно, отец которого вместе с Ваннием виновен  в  смерти  моего  отца.  Он
стоял рядом с этим жирным римлянином, когда меня  и  мою  мать  уводили  в
рабство.  Многие  из  вас  должны  помнить  моего  храброго  отца  и   мою
красавицу-мать. Неужели кто-то из вас  полагает  справедливым,  что  земли
Ильдербурфов остаются в руках Ранно? Покопайтесь в памяти и вспомните, что
это семья предателей. Да, я сражусь с Ранно! И пусть он не  ждет  от  меня
пощады.
     Толпа становилась все гуще. Слова Николана, похоже, не  произвели  ни
малейшего эффекта. Он видел лишь пылающие злобой глаза да ходящие по щекам
желваки. Некоторые уже вытащили кинжалы и махали ими в воздухе.
     - Разрезать его на куски!
     - Повесить на самом высоком дереве!
     - Нечего слушать его болтовню о  прошлом!  Куда  важнее  то,  что  он
делает теперь!
     Вот мне и конец, подумал Николан. Нечего  было  распускать  язык.  Но
страх недолго властвовал над его  душой.  Радостное  возбуждение  охватило
его. Именно так он и хотел  умереть:  защищаясь  против  своих  хулителей,
сказав всю правду о Финнинальдерах.
     Он выхватил кинжал, понимая, что толку от него будет немного.  Кольцо
травы вокруг него сжалось до нескольких ярдов.
     - Стоять! - перекрыл всех голос бритонца.
     И  прежде  чем  Николан  понял,  что  происходит,  Ивар  вклинился  в
надвигающуюся толпу. Руки гиганта-островитянина сомкнулись на шеях  двоих.
С необыкновенной легкостью он поднял их в воздух и стукнул головами, после
чего швырнул в толпу, сбив многих с ног. Остальные невольно попятились.
     - Я не говорю на вашем языке! - крикнул  бритонец,  скинул  тунику  и
поиграл мускулами. - Но думаю, вы меня  поймете.  Слушайте.  Силы  мне  не
занимать. Те двое, что сейчас лежат на земле, легко отделались. Я обошелся
с ними по-доброму. Но с вами я церемониться  не  стану.  О,  да,  вы  меня
убьете. Вас много, и вы вооружены. Но за мою смерть  вам  придется  дорого
заплатить. Подумайте о том, что в другой мир я уйду в большой компании.
     Толпа более не  напирала,  и  Ивар  прошелся  взглядам  по  опущенным
головам. Никто не решался поднять на него глаза.
     - Позвольте дать вам совет. Оставайтесь там,  где  стоите.  Стоит  ли