больное тело. Или что человек наказывается за свои  грехи.  В  этот  самый
момент у меня так болит  правый  бок,  словно  его  проткнули  раскаленным
железом. Наверное, причина тому какое-то воспаление. Но что с  этим  можно
поделать? Ничего. Так что через несколько дней я буду  таким  же  мертвым,
как и любой из тех угрей, которых сейчас готовят на ужин великому Аэцию.
     Врач с трудом поднялся.
     - Теперь тебе нужно одно: нарастить на  костях  побольше  мяса.  Тебя
сегодня кормили?
     - Нет, - ответил Николан. - За весь день сюда  никто  не  заходил.  Я
сижу тут один.
     - Так ты очень голоден?
     Николан понял, что так оно и есть. С тех пор, как  к  нему  вернулось
сознание, он впервые испытал здоровое чувство голода.
     Старый Костолом указал на кухню. Жизнь  там  била  ключом:  жарились,
парились, варились вкусные и дорогие блюда.
     - Аэций сегодня ждет гостей, -  промолвил  ветеран.  -  Много  важных
персон. В последнее время он часто устраивает приемы. Вроде бы  испытывает
потребность поскорее забыть жестокий удар, нанесенный по его престижу. Как
же, император отказался отдать за него сестру, - он посмотрел на Николана.
- Он наконец-то прознал, что ты жив. Ни разу не  спросил  про  тебя,  хотя
обычно желает знать все, что происходит в его дворце. Такое ощущение,  что
он  немного  стыдится  того  приступа  гнева,  что  стал  причиной  твоего
наказания. Так ли это, не знаю.  Но,  если  да,  то  он  впервые  в  жизни
сожалеет о содеянном им.
     Николан промолчал. Голод забылся, волна ненависти сотрясла его тело.
     - Два дня тому назад я принес ему список рабов,  чтобы  поговорить  о
состоянии  их  здоровья.  Я  это  делаю  раз  в  месяц.  Он  начал  быстро
проглядывать его, а когда дошел до твоего имени, я это  знаю,  потому  что
наблюдал за ним, остановился и вскинул на меня глаза,  в  которых  застыло
изумление. Скрыть его он не мог. Но ничего не  сказал.  Вновь  вернулся  к
списку и дочитал его до конца. Вопросов о тебе он не задал.  Мне  сказали,
что он выяснил, кто его предал, и знает, что ты  невиновен.  Надеюсь,  это
известие согреет тебе душу.
     Николан ответил не сразу.
     - Сейчас я думаю не о душе, - вырвалось-таки у него.
     Старый Костолом помассировал рукой бок.
     - Как больно, - простонал он. - Мне сказали,  что  он  вновь  возьмет
тебя в секретари, когда ты выйдешь отсюда. Думаю, это случится через  день
или два. Тебя это радует?
     Лицо Николана закаменело.
     - Нет. Нисколько. Но я раб и обязан повиноваться.
     Старик направился к двери.
     - Я поговорю со старшим поваром. У него есть сердце и он пришлет тебе
еды. Но, боюсь, тебе придется подождать, пока не отужинают  хозяин  дом  и
его гости. Это будет не скоро,  поскольку  им  только  что  подали  первое
блюдо.
     И действительно, Аэций и его гости ужинали  долго.  Давно  опустилась
ночь и на склоне холма застрекотали цикады, когда кухонный раб, черный как
сажа негр, широко улыбаясь, внес блюдо с едой и поставил ее на стол.
     - Больной умирает с голода? - осведомился он.
     Один взгляд  на  тарелку  показал  Николану,  что  ждал  он  не  зря.
Дразнящий запах шел  от  отбивной,  политой  вкуснейшим  соусом,  блестела
коричневой корочкой  поджаренная  ножка  каплуна,  на  пирожном-корзиночке
краснела клубника.
     - Я уверен,  что  благодаря  такому  ужину  выздоравлю  окончательно.
Спасибо старшему повару и тебе. Больше мне нечем вас отблагодарить.
     Он продолжал смотреть на блюдо и после ухода негра. С того утра,  как
его схватили и продали в рабство, он не  знавал  такой  вкусной  еды.  Но,
начав есть, при свете фитиля, плавающего в плошке с маслом, стоящей у  его
локтя, Николан понял, что особого аппетита у него  нет.  А  потому  вполне
удовлетворился ножкой каплуна и кусочком отбивной.
     Тут его внимание привлекли какие-то звуки на склоне. Он  прислушался.
Догадался, что кто-то карабкается вверх. Неужели возвращается сумасшедший,
подумал Николан. Этого ему очень не хотелось: от психа  можно  было  ждать
чего угодно.
     Николан поднялся. Оказалось, что тело слушается его, да и  спина  при
движениях болит не так сильно. Взяв лампу, подошел  к  окну,  выглянул  из
него.
     Тот, кто карабкался по склону, похоже, следил за  окном,  потому  что
застыл, как только в нем возник Николан.
     - Кто тут? - прошептал юноша.
     Ответ пришел после долгой паузы.
     - Николан?
     - Да. Это я.
     - Ты один?
     - Да. Не знаю, надолго ли, но до  утра  ко  мне  наверняка  никто  не
придет.
     - Тогда я поднимаюсь.
     То был Ивар. Николану показалось, что он  сразу  узнал  голос,  а  уж
когда лампа  осветила  рыжие  волосы  и  широкие  плечи  бритонца,  отпали
последние сомнения. Для того, чтобы их не заметили из других окон  дворца,
Николан отнес лампу на стол.
     Ивар перебросил мускулистую ногу через  подоконник  и  одним  плавным
движением оказался на полу.
     - Мой дорогой друг, как же нам повезло. Я постоянно получал  известия
о тебе, через других рабов, и давно хотел повидаться с тобой.  И  надо  же
мне было прийти в такой день, когда в больничке кроме тебя никого нет.
     - Ты сильно рискуешь, - озаботился Николан.
     Ивар беззаботно махнул рукой.
     - Уже три недели я живу под страхом  смерти.  И  привык  к  этому,  -
взгляд его прошелся по больничке и остановился на  блюде  с  едой.  -  Мой
друг, прошептал он, принюхиваясь, - за эти три недели мне редко  удавалось
поесть. Еще одна такая неделя, и я просто умру от голода. Ты не обидишься,
если я попрошу тебя поделиться тем, что я вижу на столе?
     - Можешь съесть все, - ответил Николан. - Я уже отужинал.
     Высокий бритонец осторожно приблизился к столу, словно хищный  зверь,
выслеживающий  добычу,  сел  и  набросился  на  еду,  как  голодный  волк.
Несколько минут спустя блюдо опустело, а  Ивар  повернулся  в  Николану  с
подозрительно блестящими глазами.
     - Неужели я умер и попал в  Вальхаллу?  [по  скандинавской  мифологии