работал, обнаженный  по  пояс.  Встав,  Аттила,  прищурившись,  глянул  на
солнце.
     - Времени у  меня  мало,  да  и  зачем  одеваться  в  такую  жару,  -
пробормотал он. - Мои маленькие бутоны лотоса примут меня и  таким,  -  он
огляделся и крикнул. - Гизо!
     Его личный слуга мгновенно возник рядом с ним. Толстый, даже  жирный,
с плоским лунообразным лицом. Ходил он, не сгибая ног, что  удивляло  лишь
тех, кто не знал, что Гизо родился рабом.  Гунны  перерезали  своим  рабам
сухожилия, чтобы те не могли удрать.
     Слуга вопросительно оглядел своего господина.
     - Синяя туника совсем износилась?
     - Синяя туника в полном порядке, -  Аттила  отличался  патологической
жадностью во всем, что не касалось армии. На  ее  содержание  уходили  все
свободные деньги. Другой нарядной одежды у  него  просто  не  было.  Синюю
тунику он уже много лет надевал по всем торжественным случаям.
     Во всей империи гуннов Гизо был, пожалуй, единственным, кто  позволял
себе противоречить бушующему в ярости Аттиле.
     - Ну и праздник же будет у них, - говорил  он  тихо,  но  так,  чтобы
слова долетели до сиятельного уха. - Роскошное блюдо получат  сегодня  все
эти крошки, чье сердца столь гулко бьются за высокой стеной.
     Аттила сердито зыркнул на него.
     - Меня тошнит от твоих плоских шуток. Придет день, возможно,  он  уже
наступил, когда душа поднимется в небеса. А голова,  которую  она  понесет
под мышкой, будет твоя.
     Гизо так же знал, до какого предела можно гневить  Аттилу.  А  потому
тут же загладил свою грубость.
     - Мне без разницы, когда это случится, лишь бы она поднялась с одного
из семи холмов Рима. Но до своей смерти я должен увидеть тебя стоящим там,
с распластанным у твоих ног миром.
     С тем они  и  направились  в  центральную  часть  громадного  скопища
бревенчатых домов, столицы империи  Аттилы.  Охранники,  стоящие  у  ворот
Двора королевских жен, отсалютовали мечами и прокричали:  "Владыка  Земли,
Великий Танджо!", - едва завидя полуобнаженного Аттилу.  Крики  эти  гулко
отдавались во всех уголках обиталища жен до тех пор, пока удары по медному
гонгу не заглушили все остальные звуки.
     Поначалу обычай требовал, чтобы  при  появлении  Аттилы  все  жены  в
лучших нарядах выбегали из  домиков,  приветствуя  его  громкими  криками.
Аттиле это нравилось. Он не упускал случая потискать или ущипнуть ту,  что
попадала под руку, обменивался с ними грубоватыми шутками. Но затем  суета
и толкотня наскучили ему, и он решил, что куда проще выбирать  женщину  на
ночь без общения со всеми остальными. Так уж получилось, что двумя  годами
ранее, воюя с Константинополем,  он  захватил  греческий  город,  и  среди
пленников оказался римский чиновник Генизарий. Аттила, пропускавший  через
себя все донесения многочисленных шпионов, узнал,  что  в  Риме  Генизарий
заведовал дворцом императора, где, благодаря ему, каждый знал свое  место.
Ему-то и вверил Аттила руководство Двором королевских жен,  с  тем,  чтобы
царящий там хаос уступил место образцовому порядку.
     Аттила чувствовал, что  десятки  горящих  глаз  наблюдают  за  ним  в
щелочки между занавеской и краем окна. Ему это льстило и  он  инстинктивно
расправил и без того широкие плечи и выгнул грудь колесом. А вот  огорчило
его другое: он увидел, что одна из жен посмела открыто нарушить заведенный
ритуал. Стоя у дальней ограды  примыкающему  к  домику  маленького  двора,
одетая в красное платье, она пристально смотрела на своего повелителя.
     Красивые глаза и  пухлое  тело  женщины  не  смягчили  неудовольствия
Аттилы. Он порылся в памяти и не без труда вспомнил ее имя.
     - Это Аттамина, не так ли?
     Гизо кивнул.
     - Она самая, Аттамина, и, если позволишь высказать мое  мнение,  одна
из лучших твоих жен.
     - Кого интересует твое мнение, особенно в этом вопросе?
     Нисколько не смутившись, Гизо продолжил.
     - Ты взял ее в одном из городов Моизии, который мы сожгли  дотла.  Мы
думали, что живых там не осталось, но посланный тобой патруль наткнулся на
эту женщину, роющуюся в головешках в поисках еды.  Лицо  ее  почернело  от
сажи, одежда превратилась в лохмотья, но она кусалась  и  царапалась,  как
волчонок, когда ее притащили к тебе,  -  тут  Гизо  восхищенно  глянул  на
Аттилу. - О, Великий Танджо, как тебе удается видеть их насквозь. Ты сказу
сказал: "Будет на что посмотреть, если ее умыть. Приведите женщину ко  мне
после того, как она поест и помоется".
     - Действительно, там было на что посмотреть, - Аттила подмигнул Гизо.
     - Но потом ты не посылал за ней... - Гизо на  мгновение  запнулся,  -
больше трех лет.
     К Аттиле начало возвращаться хорошее настроение.
     - Жалкий раб! Да какое тебе дело до  того,  что  я  делаю  со  своими
женами? Я не желаю, чтобы ты шпионил за мной! - он посмотрел на непокорную
жену. К его удивлению, она приветственно помахала ему рукой. - Она  так  и
не научилась повиноваться, - пробурчал Аттила. -  И  все-таки  надо  вновь
послать за ней. Я уже стал забывать, какая она была  забавная.  Ну  чистый
волчонок, - нахмурившись, он повернулся к Гизо,  дабы  показать,  что  его
дерзость не забыта.  -  Пойди  и  предупреди  ее,  что  не  след  нарушать
установленный порядок.
     В большинстве  своем  домики  были  крошечные,  с  комнату,  но  один
выделялся как размерами, так и колоннами  по  углам.  В  нем  жила  Церка,
многие годы бывшая любимой женой Аттилы, мать его старшего сына, Эллака. В
доме Церки хватало роскошно обставленных комнат. Она стояла выше  законов,
предписанных к неукоснительному исполнению другими женами.  Она  вышла  на
крыльцо, чтобы поздороваться с проходящим мимо ее дома мужем.
     Молодость Церки осталась позади. В ее волосы  густо  вплелась  седина
(краску, которой пользовались другие женщины, она  отвергала),  но  фигура
сохранила прежнюю  стройность.  И  расшитое  золотом  алое  платье  только
подчеркивало ее достоинства. Церка обворожительно улыбнулась.
     - В последнее время я так  редко  вижу  тебя,  о  Великий  Танджо,  -
проворковала она.
     Аттила остановился.
     - Разве ты не слышала, что я собираю армию, какой еще не  видел  мир?
Что я на пороге величайший из войн истории?
     Любимая жена улыбнулась.
     - Я слушаю все, что говорится о твоих планах.  Но,  о  могущественный
владыка, ты так редко заглядываешь ко мне, когда навещаешь нас. Иногда  ты
замечаешь меня и улыбаешься. В другой раз проходишь мимо, словно  я  и  не