- Но ведь так легко, господи мой, достигнуть нужного результата, - не
унимался Гизо. - Ты жаждешь принцессу. Так позаботимся о  том,  чтобы  она
стала твоей.
     Аттила покачал головой.
     - Я тебе все сказал. Более не докучай  мне,  Гизо.  Да  и  мои  шансы
велики. Пять к одному, - он указал на лежащие на столе бумаги. - Возможно,
я буду занят, когда прибудет Всегда-одетый. От новобрачной не так-то легко
оторваться.  Встреть  его  и  препроводи  сюда.   Скажи   ему,   что   мои
военноначальники не смогли найти способ перебросить армии  с  востока.  Он
поймет, чего я от него жду. А сейчас пошли ко мне Онегезия.
     Когда Аттила поделился с Онегезием новым планом, тот также  предложил
опустить в ящик  листки  с  девятью  именами.  Вновь  императору  пришлось
объяснять, что он не волен вмешиваться в действия высших сил. Но  Онегезий
подумал, что он лучше знает, чего хочет Аттила. "В ящике  будут  листки  с
девятью именами, - сказал он себе. - Я не хочу, чтобы вина пала  на  меня,
если Аттиле не повезет со жребием".



                                    3

     Лагерь Аттилы, как он называл свою столицу, лежал  на  равнине  между
Дунаем и Тисой, вдали и от воды, и от гор. На то были две главные причины.
Гунны лучше  всего  сражались  конными,  а  потому  открытые  пространства
позволяли с наибольшим эффектом использовать ударную мощь их конницы. Этот
довод с лихвой перекрывал все остальные, так что  летом  раскаленные  лучи
солнца немилосердно жгли торопливо построенный город, в котором не было ни
единого деревца, а зимой холодные ветры тоскливо завывали у его деревянных
стен.
     Вторая состояла в том, что эта  земля  называлась  Великим  маршем  и
населяли ее маркоманни, смелый народ, так и  не  покоренный  римлянами.  И
вождь, готовивший атаку на город на Тибре, не мог  выбрать  лучшего  места
для своей штаб-квартиры, чем равнина, не знавшая тяжелой  поступи  римских
легионов.
     Хотя армии, собираемые Аттилой, находились в  палаточных  городках  к
западу и вдоль реки,  неизбежность  войны  превратила  лагерь  в  бурлящий
город.  Жены  императора,  выглядывающие   из-за   стен,   видели   тысячи
наводняющих улицы солдат. Тут были золотоволосые богатыри с  севера,  один
вид которых заставлял учащенно биться сердца черноглазых  женщин,  делящих
одного мужа на всех, конные гунны, маленькие темнокожие мужчины с  востока
в белых бурнусах, бьющихся о голые ноги, с правой рукой, всегда лежащей на
рукояти изогнутого клинка. Тысячеголовые  табуны  лошадей  паслись  вокруг
города. И его жителям часто казалось, что Аттила  и  его  военноначальники
больше думают о кормах для лошадей, чем о припасах для них.  Но  никто  не
жаловался. Все понимали, что скоро каждому из них достанется жирный  кусок
от брошенного на разграбление мира. "Женщина, - говорили многим  мужья,  -
скоро ты будешь спать со  мной  в  кровати,  на  которой  возлежал  пьяный
римский император".  Они  говорили  и  драгоценностях  и  дорогих  тканях,
которые достанутся  им,  о  золотых  чашах,  из  которых  они  будут  пить
выдержанные вина, о рабах, которые будут повиноваться мановению их пальца.
"Скоро, - похвалился как-то Онегезий, -  прислуживать  мне  будет  римский
сенатор. И я не пожалею кнута для его жирной, белокожей задницы".
     Во второй половине того самого дня, когда Аттила приговорил к  смерти
десять непокорных правителей и влюбился в дочь одного из них,  у  въездных
ворот трижды пропела  труба.  Мужчины  и  женщины,  позабыв  обо  всем,  с
радостными криками бросились к воротам. Они знали,  что  их  там  ждет:  в
город прибыл караван Микки Мидеского.
     Микка был загадкой для всех, даже  для  Аттилы  и  Онегезия,  которые
давно пытались вызнать правду о  его  происхождении.  Старый,  высокий,  с
серебряной бородой,  гордым  взглядом,  Микка  обладал  энциклопедическими
познаниями. Он всегда улыбался и щедро раздавал подарки. Во всем известном
мире люди хорошо отзывались о Микке и с распростертыми объятьями встречали
его караваны. А по окончании торгового дня усаживались кругами вокруг него
и  слушали  длинные  истории,  которые  он  так  любил  рассказывать.  Как
рассказчику Микке не было равных.  С  первого  до  последнего  слова  люди
слушали его, затаив дыхание.
     Торговля шла у него более чем успешно,  и  многие  полагали,  что  он
безмерно богат. Караван состоял из двух  десятков  навьюченных  лошадей  и
полдюжины четырехколесных  фургонов,  расписанных  яркими  цветами.  Микка
продавал драгоценности, ткани,  шелка  с  Востока,  разнообразное  оружие,
лекарства и волшебные снадобья, сладости и  сушеные  фрукты.  Он  объездил
весь мир. Его  видели  в  Константинополе  и  Риме,  в  Антиохии,  Алеппо,
Иерусалиме, в Галлии и Испании. Трижды в  год  он  наведывался  в  столицу
Аттилы, точно в назначенный срок, ни раньше и не позже. Ходили слухи,  что
ему принадлежат караваны, курсирующие на Дальний Восток и обратно, а также
торговые лавки во всех крупных городах.
     Караван не вошел в ворота, за которыми находились владения Генизария,
но расположился неподалеку от  них.  Фургоны  выстроились  полукругом.  Из
щитов и стоек тут же соорудили длинные столы. На них вывалили  привезенный
товар. Вновь пропела труба, и народ хлынул сквозь ворота.
     Гунны уже  не  пасли  свои  стада  и  табуны.  Они  обрели  власть  и
могущество. Но сердцем остались кочевниками. Они были несведущи в ремеслах
и ничего не умели делать руками. Кое-как пошитая одежда из  шкур  животных
более не устраивала их, им хотелось одеваться в парчу, шелк,  бархат.  Все
это они могли только купить, а потому приход каравана Микки  играл  важную
роль в их жизни. Они осадили столы, яростно торгуясь с помощниками Микки.
     Сам же Микка устроил представление для  детей.  Когда  они  собрались
вокруг него, он поднял руки, показывая, что они пусты. Затем  в  одной  из
них внезапно появился кусок эластичной кожи. Микка надувал его до тех пор,
пока он не превратился в голову Билбила,  бога  Зла,  с  длинным  носом  и
раздвоенным хвостом. Завязав  шарик,  Микка  подбросил  его  над  головами
детей. За первым шариком последовал второй, третий,  четвертый...  И  дети
разбежались за ними с криками: "Билбил, спускайся! Дай мне подержаться  за
твой длинный нос!"
     Горожане с интересом наблюдали за фокусами Микки. Появились головы  и
над забором Двора королевских жен. Милашки Аттилы знали, что Микка  придет
к ним лишь после того,  как  облегчит  кошельки  остальных  горожан.  Двор
королевских жен никогда не приносил прибыли. Аттила держал их в строгости,
так что купить они могли какие-то мелочи да и то за собственные деньги.