Управление  школами  при нынешней системе из рук вон плохое, как всегда
бывает,  когда  бюрократия  начинает  вмешиваться  в местные дела, требующие
особых  знаний.  Расходуемые  на  112  инспекторов  средства, которых вполне
хватало  бы  на содержание 700 новых школ, просто выброшены на ветер. Каждый
из  112  чиновников  имеет на своем попечении 122 школы, а так как начальные
школы  открыты всего 156 рабочих дней в году, то уездный инспектор в течение
этого  времени  может  уделить каждой школе не более одного дня, то есть мог
бы,  если  бы  все  они  находились на близком расстоянии одна от другой. Но
школы  обычно  рассеяны  на  территории,  равной  половине  Ирландии,  и  не
сообщаются  железной  дорогой,  а  только  очень плохими проселками, поэтому
совершенно  очевидно,  что  ни  один  инспектор,  каким  бы  он ни отличался
усердием,  не  может  посвятить  каждой  из  подведомственных ему школ более
одного часа в год, даже если он будет скакать галопом по всему уезду.
     Кроме  того,  инспектора, по уши занятые школьной работой, завалены еще
огромным  количеством канцелярских бумаг. Они всегда пишут письма и отвечают
на   письма,   составляют   отчеты  и  заполняют  формуляры.  Когда  земство
пожаловалось,  что белоозерский инспектор никогда не появляется в их школах,
он  страшно возмутился: как, мол, могут они ожидать от него другого, если он
в  течение года обязан отправлять две тысячи ведомственных и других бумаг. В
1879  году  новгородское земство пожаловалось, что у инспекторов нет времени
посещать  даже  образцовые  школы уезда или присутствовать на экзаменах. Это
создает  постоянные  затруднения,  ибо  никто,  кроме  инспектора,  не может
делать  распоряжений  и  представлять  отчеты.  Подобные же жалобы постоянно
поступают   от  саратовского,  черниговского,  екатеринославского  и  других
земств.   И   хотя  они  неоднократно  предлагали  назначить  дополнительных
инспекторов  за  свой  счет, им не удалось добиться согласия министерства на
столь разумный выход из создавшихся затруднений.


x x x

     В  конечном  счете  школы оставлены без надлежащего учебного надзора (в
отличие  от  политического  надзора)  и  какого  бы  то  ни было управления.
Инспектора  сами  не руководят и другим не дают. Земские деятели стоят перед
выбором:  либо  смотреть,  скрестив  руки, как гибнет их любимое детище, или
ввязаться  в  нескончаемую  борьбу с представителями государства. В итоге мы
видим  полный  упадок  начальных  школ,  с  одной  стороны,  и беспрестанные
передряги  с  инспекторами  -  с  другой. Злосчастная история наших народных
школ  представляется  нам  в  виде  непрерывной  войны  между  непримиримыми
элементами,  и  в  этой  войне  инспектора при поддержке министерства всегда
побеждают.   Кроме   того,   в  стране,  столь  привыкшей  к  деспотическому
правлению,   споры   совершенно   неизбежно  принимают  характер  чистейшего
вандализма.
     Примечательным  примером  этому  является  происшествие,  случившееся в
Бердянске.
     Бердянск  заслужил  особую  репутацию  большими  достижениями в области
народного  образования.  В  этом  просвещенном  уезде  - он славится лучшими
школами  во  всей  просвещенной  Таврической  губернии  -  только одна из 88
народных  школ  получала  государственную  субсидию,  остальные  содержались
местными  обществами. В уезде не было своего школьного инспектора. Чиновник,
исполнявший  инспекторские обязанности, имел под своим началом еще два уезда
и,  естественно,  не  мог  уделять  много внимания ни одному из них. Поэтому
земство,  не  надеясь  получить  разрешение  назначить собственного дельного
инспектора,  решило  добиться  передачи  инспекторских  полномочий одному из
местных чиновников.
     Министру  было  послано  ходатайство, причем земство предложило платить
чиновнику  жалованье  из собственных средств. Целых пять лет на неоднократно
повторяемое  скромное  прошение  не обращали никакого внимания и не ответили
на  него.  Но  упорство  делает  чудеса,  и на пятом году земство обрадовали
назначением  некоего Гарусова - милость, за которую земские деятели выразили
министру свою глубочайшую благодарность.
     Но  прошло  немного  времени,  и они обнаружили, что совершили такую же
большую  ошибку,  как  лягушки, попросившие короля и получившие аиста. Новый
инспектор  повел  себя как в завоеванной стране. Он отменил все распоряжения
и  правила  дирекции  школ,  не  заменив их новыми, и это немедленно вызвало
страшную  неразбериху.  А  когда  через  некоторое время появились правила и
предписания  Гарусова,  то  они настолько противоречили прежним, что учителя
не  знали,  что  им  делать  и чьи указания выполнять. Затем он принялся без
всякого  благовидного  предлога  увольнять  и  перемещать  с  места на место
лучших  учителей. Преследуемые угрозами Гарусова быть "выброшенными на улицу
одним  росчерком  пера",  учителя бросились бежать из уезда. А когда Гарусов
для  устрашения предъявил некоторым из них политические обвинения, абсолютно
ложные, как впоследствии выяснилось, учителей охватила настоящая паника.
     Земство  пожаловалось  губернатору, а затем министру и умоляло избавить
их  от  вандала,  которым он их наградил. Но все было тщетно. В конце концов
земство   отделалось   от  Гарусова  только  благодаря  счастливому  случаю.
Инспектор  предъявил  одному  учителю  столь  возмутительное  обвинение, что
Тотлебен  вынужден  был  уволить этого инспектора, и в октябре 1879 года его
сменил  Янковский.  Но  министр,  очевидно, питал к Бердянскому уезду особую
ненависть,  ибо  его  прославленные  школы  процветали.  Янковский  оказался
немногим  лучше  своего предшественника. Он беспричинно увольнял учителей, а
когда   земство  заявило  протест  против  увольнения  классной  наставницы,
которой  он  предъявил  обвинение  в  сочувствии  социализму, Янковский стал
грозиться  обвинить  все  земство  в приверженности к подрывным идеям. Он не
обращал  никакого  внимания  на  пожелания земства в отношении ведения школ,
заявляя,  что  их  единственная  забота  -  платить  ему  жалованье. Он внес
многочисленные  изменения  в  учебную  программу,  а  новые  учебники  могли
прибыть  только  к концу года, когда занятия уже кончились. Школы оставались
без  учителей  только  потому,  что  инспектор не давал себе труда утвердить
назначения.  Эта  варварская система продолжалась два года и не кончилась бы
по  сей  день, если бы в газеты не устремился поток писем и бердянские школы
не превратились в злобу дня и публичный скандал.
     Будь  подобные явления редким исключением, их можно было бы при большом
желании   считать   случайностью   и  объяснить  тупостью  властей.  Но  они
повторяются  слишком  часто,  чтобы не быть умышленными, и, несомненно, если
не  на  словах,  то  на  деле  выражают преднамеренную политику министерства
народного  просвещения.  В  Тамбовской,  Екатеринославской  и  многих других
губерниях  имели  место  подобные  же  факты;  конфликты  между  земством  и
инспекторами,   возникавшие   по  тем  же  причинам,  можно  перечислять  до
бесконечности.  На  своем  годовом  собрании  в  1879 году рязанское земство