Но  этот  аргумент,  несмотря на все свое остроумие, все же был слишком
притянут  за  волосы,  чтобы правительство могло им воспользоваться. Поэтому
надо  было  изобрести  более  благовидный,  если  не  более  правдоподобный,
предлог,  дававший  властям  возможность утверждать, будто ненавистный устав
отменяется   в   лучших  интересах  страны.  Изобретательный  гений  Каткова
оказался  на  высоте  положения. Его внутреннее "я" развило тезис о том, что
отмена   устава  1863  года  придает  необычайный  стимул  изучению  наук  и
поднимает  учение  в России до уровня, достигнутого в этой области немецкими
университетами.  Катковская  идея  была  с  восторгом подхвачена официальной
печатью,  и  вскоре дело было представлено так, будто новый устав совершенно
необходим как в интересах науки, так и существующего порядка.
     Попробуем   разобраться,   каков  этот  палладиум,  этот  залог  защиты
реакции, и какими средствами предлагается добиться означенной двойной цели.
     Прежде  всего  касательно  полиции, ибо когда что-нибудь приключается у
нас,  то непременно на первый план выступает полиция и никто не сомневается,
что  единственная  цель новых мер - просто репрессии; это открыто признается
даже  их  защитниками.  "Университеты, - возвещает "Новое время", - не будут
впредь  развратителями  нашей  молодежи.  Университеты  будут  ограждены  от
предательских интриг!"
     Но  будет  ли  новый  устав  действительно  на  пользу учению? - робким
шепотом  вопрошают  так  называемые  либеральные  газеты. Все отлично поняли
истинный смысл реформы.
     Оставим  в  стороне  меры  по надзору за студентами - к ним нечего, или
почти  нечего,  прибавлять.  Но  вот  что  придает  новому  уставу особенную
пикантность:  он  ставит  самих профессоров под строгий надзор деспотической
власти.  Эта  постыдная  обязанность  поручена двум институтам. Прежде всего
дирекции,  состоящей из профессоров, затем инспекционной полиции. При старой
системе  ректор и четыре декана факультетов были просто primus inter pares;они  избирались  своими  коллегами  на  трехлетний  срок, и по истечении его
выбирались  другие. Теперь они хозяева, назначенные министром, и состоят при
своих  весьма  доходных  должностях  по его воле. А так как среди пятидесяти
или  шестидесяти человек всегда найдется несколько льстецов и корыстолюбцев,
то  для  министра  не  представляет особой трудности найти ректоров, готовых
предупреждать его желания и выполнять приказы.
     ______________
     
     По  новому  уставу ректор, ставший теперь представителем правительства,
облечен  чрезвычайными  полномочиями.  Он  может созывать и распускать Совет
профессоров,  бывший  прежде  высшим  органом  управления в университете. Он
один  решает,  не отклоняется ли деятельность совета от предписанных уставом
правил,  и,  объявив  постановление совета незаконным, может просто отменить
его.  Ректор,  если считает нужным, может с этими же прерогативами выступать
на  факультетском  совете. Как главнокомандующий, где бы он ни появлялся, он
верховная  власть.  Ректор,  если  ему  вздумается, может сделать профессору
замечание  или  высказать  ему  порицание.  Под  контролем  ректора  или его
помощников   находятся   все  части  административной  машины  университета.
Наконец,   статьей   семнадцатой   устава   ректору  предоставлено  право  в
чрезвычайных  случаях  "принимать все необходимые меры для охранения порядка
в   университете,   хотя  бы  они  и  превышали  его  власть".  Эта  статья,
по-видимому,  касается  так  называемых  беспорядков, и подавлять их военной
силой  уже  вошло  у  нас  в  обычай.  При  всем  том  остается  возможность
неправильного  толкования  почти любой статьи устава, и нет таких мер, пусть
самых крайних и строгих, которых нельзя было бы применять.
     Так  что  русские  университеты  более  похожи  на  крепости, гарнизоны
которых  проникнуты бунтарским духом и готовы каждую минуту поднять открытый
мятеж, чем на обители мудрости и храмы науки.
     Если  ректор  -  главнокомандующий,  то  стоящие под его началом четыре
декана  -  командующие  на возглавляемых ими факультетах, но назначаются они
не  ректором,  а  министром.  Именно  на  деканов  главным образом возложена
задача  следить за профессорами своих факультетов. И чтобы поставить деканов
в  еще большую зависимость, устав вносит существенные нововведения в порядок
их  назначения.  Прежде  чем  стать  профессором,  надо  прослужить три года
преподавателем,  приват-доцентом,  которым  можно стать только по назначению
попечителя  или  по  предложению Совета профессоров избранного факультета. В
каждом   случае   назначение  утверждается  попечителем,  и  этот  чиновник,
занимающий  высокий  пост  в министерстве, может отклонить назначение любого
преподавателя  без  указания  причин.  Приват-доцент получает примерно треть
профессорского  жалованья,  а так как его держат под недреманным полицейским
оком,  предохраняя  от заражения подрывными идеями, этот пост нельзя считать
особенно  желанным;  едва  ли  он  может привлекать молодых людей с широкими
взглядами и независимым умом.
     Обязанностью   ректора   и   деканов  является  следить,  чтобы  лекции
приват-доцента  отвечали  требованиям.  Если содержание лекции в точности не
соответствует  теме  или окрашено опасными оттенками, ему делается внушение.
Если  внушение  не  возымело  действия,  ректор предложит попечителю уволить
непокорного  преподавателя,  что, разумеется, незамедлительно будет сделано.
Но  если  попечитель  окольным путем, через своих соглядатаев и инспекторов,
дознается,  что  в  лекциях преподавателя выражаются подрывные тенденции, то
он  может  быть уволен независимо от желания ректора. Так что приват-доценты
имеют  теперь  над  собой  два или три ряда начальников: помимо того что они
подвластны  ректору,  его  помощникам  и попечителю, они каждую минуту могут
ожидать  доноса инспектора и его агентов. Малейшая вольность влечет за собой
немедленное  отстранение от должности, тем более что, будучи еще молодыми на
ученом  поприще,  они  не  успели  завоевать  себе  авторитет.  Их повышение
зависит исключительно от министра и его присных.
     Профессора  прежде  назначались  Советом  факультета.  Правда, министру
принадлежало  право  вето,  но  он  не  пользовался  правом назначения, и, в
случае   если   одного  профессора  отклоняли,  приходилось  лишь  назначить
другого.  Но  по  новой  системе  министр может назначить на вакантное место
"любого  ученого,  обладающего  необходимой квалификацией", то есть каждого,
кто  положенное  время  прослужил  в  качестве приват-доцента. Министр, если
пожелает,  может  посоветоваться  с дирекцией университета, но это отнюдь не
обязательно;  если  ему  будет  угодно,  он посоветуется с кем-либо из своих
личных  друзей  или  с членом инспекции. Возвышение преподавателя со второго
ранга  в  первый  -  перемена,  влекущая  за  собой  значительное увеличение
жалованья, - тоже зависит исключительно от министра.
     Этим  полномочия  министра  не  исчерпываются. Он назначает профессоров
для  принятия  экзаменов,  что  тоже  весьма  важное дело с финансовой точки
зрения,  учитывая  новую  систему  оплаты  экзаменаторов. При старой системе