задачи  специальному  полицейскому надзору? С таким же успехом можно создать
особый  отряд  пономарей  в  шпорах  и шлемах для наблюдения за верующими во
время  богослужения.  Но  именно  потому,  что  в  России университеты - это
постоянно   действующие   лаборатории  мысли  и  идей,  наблюдение  за  ними
считается  чрезвычайно  желательным  и  во  главу  угла  ставится  надзор за
домашней  жизнью студента. Не имея никакого отношения к научным занятиям, ни
в  какой  степени  не  подчиняясь  ни  академическому  начальству, ни Совету
университета,  завися  только  от Третьего отделения и от министерства, этот
инородный  фактор, как посторонняя примесь, введенная в живое тело, нарушает
все нормальные функции учебного заведения.
     Три  четверти  всех  так называемых университетских беспорядков вызваны
вмешательством  различных представителей инспекции. Сам инспектор - и в этом
состоит  главная причина всеобщей ненависти, которую он к себе возбуждает, -
является   представителем   департамента   полиции  -  Аргус,  посланный  во
вражеский  стан  для  обнаружения  семян  бунта. Слово, прошептанное на ухо,
может  повлечь  за  собой малоприятные последствия не только для несчастного
студента, но и для заслуженного университетского профессора.
     Однако  эти ненавистные шпионы пользуются самыми широкими полномочиями.
Инспектор  может  сделать  почти все, что угодно. С одобрения попечителя, то
есть  министра,  руководящего  его  действиями,  он  вправе уволить юношу из
числа  студентов  на  год  и  два  или  исключить  его  навсегда без всякого
разбирательства   и   суда.  Инспектор  распоряжается  выдачей  стипендий  и
пособий,  столь  многочисленных  в  русских  высших  школах, и, наложив свое
вето,  может  лишить  студента  предназначенных ему денег, определив его как
"неблагонадежного".  Это  означает:  пока  он  еще  не на подозрении, но его
нельзя считать вполне безупречным.
     Инспектору  предоставлено  еще  право одним росчерком пера лишать целую
группу  студентов всяких средств к существованию, запретив им давать частные
уроки.  Многие  бедные  студенты  полностью  зависят от подобной работы ради
хлеба  насущного.  Но  никто не может давать уроки без разрешения полиции, а
разрешение  не  выдается без согласия инспектора, и то на ограниченный срок.
Инспектор,  если  ему  заблагорассудится,  может  отказать  в  возобновлении
разрешения  или  даже отменить его до истечения срока действия. Он может так
же,  как и любой из его помощников, наказать непокорных студентов заточением
в  карцер на срок, не превышающий семи суток. Он может наложить взыскание за
опоздание  на  лекцию,  за  то, что студенты одеты не так, как ему нравится,
что  волосы у них подстрижены не так или шляпа заломлена набекрень, и вообще
изводить их всякими пустяками, какие только взбредут ему в голову.


x x x

     Мелочная  тирания  ощущается русскими студентами острее, вызывает в них
более  бурное  возмущение,  чем  это, возможно, было бы у студентов в других
странах.  Наши  юноши развиты не по годам. Страдания, очевидцами которых они
являются,  и  гонения, которым они подвергаются, заставляют их рано созреть.
Русский  студент  сочетает в себе достоинство возмужалости с пылом юности, и
он  тем  болезненнее  чувствует издевательства, которые вынужден переносить,
что  бессилен  воспротивиться  им.  Студенты  большей  частью  принадлежат к
семьям  мелкопоместного  дворянства  и  низшего  духовенства,  а те и другие
бедны.  Все  они  знакомы  с  прогрессивной,  вольнолюбивой  литературой,  и
огромное  большинство из них пропитаны демократическими и антимонархическими
идеями.
     Когда  они  становятся  старше,  эти  идеи  у них усиливаются благодаря
условиям  их  жизни.  Они  вынуждены  либо  служить  правительству,  которое
ненавидят,  либо избрать поприще, к которому не питают особенной склонности.
В  России  молодые  люди с благородной душой и великодушными стремлениями не
имеют  никакой  будущности. Если они не согласятся надеть царский мундир или
стать  членами  продажной бюрократии, они не смогут ни служить своей родине,
ни  участвовать  в  общественной  деятельности.  При этих обстоятельствах не
удивительно,   что   среди   студентов  русских  университетов  очень  силен
бунтарский  дух  и  они всегда готовы принять участие в манифестациях против
властей  вообще,  но прежде всего против своих врагов из Третьего отделения,
манифестациях,   превращающихся   на  официальном  языке  в  "беспорядки"  и
"волнения" и приписываемых махинациям революционной партии.
     Такое  обвинение  неверно. Революционная партия ничего не выигрывает от
этой  борьбы.  Напротив,  она  ослабляется,  потому что те, кто потеряны для
общего  дела  из-за  университетской передряги, могли бы применить свои силы
для  лучшей  цели,  в  настоящей  революционной борьбе. Беспорядки в русских
университетах  носят  чисто  стихийный  характер;  единственная их причина -
скрытое  недовольство,  непрестанно  накапливающееся  и всегда готовое найти
выход  в  манифестации.  Студент  несправедливо  исключен  из  университета;
другой  произвольно  лишен стипендии; ненавистный профессор просит инспекцию
заставить  студентов  посещать  его  лекции.  Весть  об  этом с молниеносной
быстротой   распространяется   по   университету,  студенты  волнуются,  они
собираются  по  двое  и  по  трое, чтобы обсудить эти дела, и в конце концов
созывают  общую  сходку,  выносят протест против действий дирекции и требуют
отменить  несправедливое  решение.  Появляется  ректор  и  отказывается дать
какие-либо  объяснения.  Инспектор  приказывает  всем  немедленно разойтись.
Доведенные  теперь  до  белого каления, студенты с негодованием отказываются
повиноваться.  Тогда  инспектор,  предвидевший  такой  оборот,  призывает  в
аудиторию жандармов, казаков и солдат, и сходка разгоняется силой.
     События,  происходившие  в  Москве  в  декабре 1880 года, служат лучшей
иллюстрацией  того,  что  беспорядки возникают часто по самой незначительной
причине.  Профессор  Зернов  читал  лекцию  по  анатомии перед внимательными
слушателями,  когда  из  соседней аудитории донесся громкий шум. Большинство
студентов  выбежали  туда,  чтобы  узнать причину шума. Ничего особенного не
случилось,   но   профессор,   раздосадованный   перерывом   в  его  лекции,
пожаловался   властям.  На  следующий  день  разнеслась  весть,  что  жалоба
профессора  привела  к исключению шести студентов курса. Необычайно жестокое
наказание  за  столь  простительное  нарушение  дисциплины  вызвало всеобщее
негодование.  Созвали  сходку,  просили  ректора  дать объяснения. Но вместо
ректора  явился московский градоначальник во главе отряда жандармов, казаков
и  солдат  и приказал студентам разойтись. Молодежь страшно заволновалась, и
хотя   она   прислушалась  бы,  конечно,  к  голосу  разума,  но  отказалась
повиноваться  грубой  силе.  Тогда  аудитории  были  оцеплены солдатами, все
выходы  преграждены,  и  около  четырехсот  студентов  были арестованы и под
конвоем штыков проследовали в тюрьму.
     Дела  такого  рода  не  всегда  кончаются одними арестами. При оказании
малейшего  сопротивления  солдаты  пускают  в  ход ружейные приклады, казаки