будет покорить одним ударом.

     Цао Цао послушался совета Сюнь Юя.

     После отъезда Лю Бэя Дун Чэн день и ночь совещался с Ван Цзы-фу и другими
единомышленниками, но придумать ничего не мог. В первый день пятого года
периода Цзянь-ань [200 г.] во дворце был прием. Цао Цао держал себя
вызывающе. Дун Чэн от негодования заболел. Император, прослышав о болезни
своего дядюшки, послал к нему придворного лекаря Цзи Тая. Он был родом из
Лояна и имел прозвище Цзи Чэн-пин, но называли его просто Цзи Пином. Он был
знаменитым лекарем того времени. Цзи Пин стал лечить Дун Чэна настоями трав
и не отходил от его ложа. Он часто замечал, что Дун Чэн сокрушенно вздыхает,
но расспрашивать ни о чем не смел.

     Однажды вечером, когда Цзи Пин откланялся, собираясь уходить, Дун Чэн
попросил его остаться поужинать. Они пили вино до часа первой стражи, и Дун
Чэн от утомления задремал. Вдруг доложили, что пришел Ван Цзы-фу со своими
друзьями. Дун Чэн вышел встречать их.

     -- Великое дело улажено, -- сообщил ему Ван Цзы-фу.

     -- Каким образом? -- живо заинтересовался Дун Чэн.

     -- Лю Бяо объединился с Юань Шао, и они ведут сюда по десяти направлениям
пятьсот тысяч воинов. Ма Тэн, соединившись с Хань Суем, идет с севера во
главе силянской армии численностью в семьсот тысяч человек. Цао Цао послал
им навстречу все войска, которые были в Сюйчане. В городе пусто. Если
собрать слуг и рабов пяти наших семей, -- а их наберется более тысячи, --
можно нынешней же ночью ворваться во дворец, где будет новогодний пир, и там
убить Цао Цао. Нельзя терять такой случай!

     Обрадованный Дун Чэн тут же собрал своих слуг и рабов, вооружил их, сам
облачился в латы и сел на коня. Пять единомышленников условились встретиться
у внутренних ворот дворца и действовать сообща. Когда наступил вечер, по
сигналу барабана все они привели своих людей. Дун Чэн с мечом в руке вошел
во дворец. Цао Цао сидел за столом во внутреннем зале.

     -- Ни с места, злодей! -- закричал Дун Чэн и тут же одним ударом поверг его
наземь.

     В этот миг Дун Чэн проснулся и понял, что все это лишь сон, столь же
невероятный, как сон о муравьином царстве Нань-гэ(громко поносил Цао Цао.

     -- Вы хотите нанести вред Цао Цао? -- воскликнул Цзи Пин.

     Дун Чэн онемел от испуга.

     -- Не пугайтесь, дядюшка! -- сказал Цзи Пин. -- Я хоть и простой лекарь, но
никогда не забываю о ханьском императоре. Много дней подряд я замечал, что
вы охаете и вздыхаете, но не осмеливался расспрашивать, и только слова,
сказанные вами во сне, открыли мне ваши истинные чувства. Не будем
обманывать друг друга. Если я могу быть чем-нибудь полезен, пусть уничтожат
девять колен моего рода, я все равно не раскаюсь!

     -- Боюсь, что вы не чистосердечны! -- Дун Чэн закрыл лицо руками и
заплакал.

     Цзи Пин прокусил себе палец в знак клятвы. Тогда Дун Чэн вынул указ и велел
Цзи Пину прочесть его.

     -- Боюсь, что наши нынешние планы не увенчаются успехом! -- добавил он. --
С тех пор, как уехали Лю Бэй и Ма Тэн, мы ничего не можем предпринять.
Я заболел от волнения.

     -- Не беспокойте князей: судьба Цао Цао в моих руках! -- заявил Цзи Пин.

     Дун Чэн заинтересовался.

     -- Цао Цао часто страдает головными болями, -- пояснил Цзи Пин. --
Он всегда зовет меня, и я даю ему лекарство. Достаточно напоить его зельем,
и войска не надо будет подымать!

     -- Спасение Ханьской династии зависит от вас! -- воскликнул Дун Чэн.

     Цзи Пин распрощался и ушел, а Дун Чэн направился во внутренние покои и вдруг
увидел, что его домашний раб Цинь Цин-тун шепчется с прислужницей Юнь-инь.
Сильно разгневанный Дун Чэн хотел предать раба смерти, но, поддавшись
уговорам жены, передумал и велел дать обоим влюбленным по сорок ударов
палкой. Потом Цинь Цин-туна заперли в погребе. Затаив злобу, он ночью
сломал железный запор, перепрыгнул через стену и бежал. Явившись во дворец
Цао Цао, он сообщил ему о заговоре. Цао Цао увел его в потайную комнату и
расспросил все подробности.

     -- Ван Цзы-фу, У Цзы-лань, У Ши и Ма Тэн в доме моего хозяина замышляют
что-то против вас. Хозяин показывал им кусок белого шелка, но что на нем
написано, я не знаю. А недавно я видел, как Цзи Пин прокусил себе палец в
знак клятвы.

     Цао Цао укрыл Цинь Цин-туна во дворце, а Дун Чэн, зная лишь, что тот бежал,
даже не стал его разыскивать.

     На другой день Цао Цао притворился, что страдает головной болью, и вызвал
Цзи Пина. "Теперь злодею конец", -- подумал лекарь и, захватив с собой
зелье, отправился во дворец. Цао Цао лежал на своем ложе и велел Цзи Пину
приготовить лекарство.

     -- Один глоток, и боль пройдет, -- сказал Цзи Пин. Он велел принести сосуд,
и тут же на глазах стал готовить питье. Когда оно закипало, Цзи Пин тайно
подлил яду и поднес Цао Цао. Тот медлил.