-- Пейте, пока горячее! -- уговаривал Цзи Пин. -- Несколько глотков -- и
сразу поправитесь.

     -- Вы читаете ученые книги и должны знать этикет, -- возразил Цао Цао. --
Когда заболевшему государю предлагают лекарство, его сначала пробуют
сановники. Если лекарство должен выпить отец, его сначала пробует сын. Вы
для меня самый близкий человек, почему же вы не пробуете прежде, чем дать
мне?

     -- Лекарство делается для больных. Зачем его пробовать здоровому?

     Цзи Пин понял, что заговор раскрыт, и, бросившись на Цао Цао, силой пытался
влить ему в рот отраву. Цао Цао отшвырнул чашу, она разбилась вдребезги.
Слуги тотчас же схватили лекаря.

     -- Я не болен! Я испытывал тебя, -- вскричал Цао Цао. -- А ты и в самом
деле пытался отравить меня.

     Двадцать здоровенных тюремщиков поволокли Цзи Пина в сад на допрос. Цао Цао
восседал в беседке, а Цзи Пин связанный лежал на земле. На лице его не
отражалось ни тени страха.

     -- Я считал тебя лекарем! Как ты смел подсыпать мне яду? -- начал Цао Цао.
-- Тебя кто-то подослал. Назови их, и я прощу тебя.

     -- Ты -- злодей! Ты обижаешь государя и обманываешь знатных! -- выкрикнул
Цзи Пин. -- Не я один -- вся Поднебесная ждет твоей смерти!

     Цао Цао трижды настойчиво повторил вопрос, но Цзи Пин твердил:

     -- Я сам хотел тебя убить! Меня никто не подсылал! Замысел мой не удался,
ну что ж, я умру, и только.

     Цао Цао приказал бить его. В течение двух часов стража избивала несчастного
лекаря. Кожа его повисла клочьями, кровь заливала ступени беседки. Опасаясь,
что Цзи Пина забьют до смерти, так и не добившись у него признания, Цао Цао
велел дать ему передохнуть.

     На следующий день Цао Цао устроил пиршество и пригласил всех сановников. Не
пришел лишь Дун Чэн, сославшись на болезнь. После того как вино обошло
несколько кругов, Цао Цао сказал:

     -- Что-то невесело у нас на пиру! Но у меня есть человек, который всех нас
развеселит! -- И он крикнул страже: -- Введите его!

     К ступеням подтащили закованного в кангу(
     -- Известно вам, что этот человек был связан с шайкой злодеев, которая
собиралась изменить двору и убить меня? Небо разрушило их планы. Вот
послушайте, что он засвидетельствует!

     Цао Цао велел бить Цзи Пина, и тот в беспамятстве упал. Бедняге брызнули в
лицо водой, и он снова пришел в себя.

     -- Цао Цао, злодей! -- простонал Цзи Пин, широко раскрывая глаза и
стискивая зубы. -- Убей меня! Чего ты ждешь?

     -- Соумышленников было шесть, а вместе с тобой семь, -- спокойно произнес
Цао Цао.

     Цзи Пин отвечал бранью. Ван Цзы-фу и его сообщники сидели, словно на
иголках. Цзи Пина попеременно то били, то обливали водой, но не могли
вырвать у него мольбы о пощаде.

     Цао Цао понял, что ничего не добьется, и велел увести лекаря. Все сановники
разошлись. Цао Цао оставил только Ван Цзы-фу и еще троих на ночной пир.
У них душа ушла в пятки, но им ничего не оставалось, как только ждать.

     -- Я бы не стал вас задерживать, если бы мне не хотелось узнать, о чем вы
совещались с Дун Чэном, -- произнес Цао Цао.

     -- Мы с ним ни о чем не совещались, -- заявил Ван Цзы-фу.

     -- А что было написано на белом шелке?

     Все утверждали, что ничего не знают. Цао Цао велел привести Цинь Цин-туна.

     -- Где и что ты видел? -- спросил его Ван Цзы-фу.

     -- Вы вшестером, укрывшись от людей, что-то писали, -- сказал Цинь Цин-тун.
-- Вы не можете это отрицать!

     -- Этот негодяй развратничал с прислужницей Дун Чэна, а теперь еще клевещет
на своего господина! -- вскипел Ван Цзы-фу. -- Как можно его слушать?

     -- Но кто же, если не Дун Чэн, подослал Цзи Пина подсыпать мне яду? --
спросил Цао Цао.

     Все ответили в один голос, что это им не известно.

     -- Сегодня же вечером вы принесете повинную, -- потребовал Цао Цао. --
Я еще могу простить вас. А если затянете признание, вам же будет хуже!

     Ван Цзы-фу и его сообщники упорно твердили, что никакого заговора нет.
Цао Цао кликнул стражу и велел посадить их в темницу.

     Наутро Цао Цао с толпой сопровождающих отправился навестить Дун Чэна.
Дун Чэну пришлось выйти им навстречу.