зима, все травы и цветы увяли. Может быть, вы пожелаете свежих цветов?
Я сейчас их достану!

     -- Хочу пионов! -- заявил Цао Цао.

     -- Прекрасно!

     Цзо Цы приказал подать вазу для цветов, поставил ее перед цыновкой, обрызнул
водой, и в вазе появился бутон, мгновенно превратившийся в прекрасный
цветок. Чиновники были поражены и пригласили Цзо Цы сесть с ними за стол.
Когда повар внес крошеную рыбу юй-гуй, Цзо Цы сказал:

     -- Это кушанье вкусно лишь, если оно приготовлено из окуня, который водится
в реке Сунцзян.

     -- Но как достать эту рыбу? -- воскликнул Цао Цао. -- Ведь отсюда до реки
Сунцзян более тысячи ли!

     -- Нет ничего проще! -- промолвил Цзо Цы. Он велел подать удочку и закинул
ее в небольшой пруд под окнами зала. Вскоре он выловил несколько десятков
крупных окуней.

     -- Но ведь эта рыба давно водится в моем пруду! -- вскричал Цао Цао.

     -- Зачем вы обманываете меня, великий ван? -- с укором произнес Цзо Цы. --
Во всех реках Поднебесной водятся окуни только с двумя жабрами и лишь в
Сунцзяне -- с четырьмя. Проверьте сами.

     Чиновники осмотрели рыб. Действительно, у каждого окуня было по две пары
жабер.

     -- Варить сунцзянского окуня надо с молодыми побегами инбиря, -- продолжал
между тем Цзо Цы.

     -- А инбирь ты можешь достать? -- поинтересовался Цао Цао.

     -- Да!

     Он приказал подать золотую чашу, прикрыл ее полой своей одежды, и через
мгновение чаша была полна молодыми побегами инбиря.

     Цзо Цы поднес ее Цао Цао. Тот взял чашу и вдруг увидел на дне книгу,
называющуюся "Новая книга Мын-дэ". Цао Цао вынул книгу и перелистал ее; все
иероглифы были правильны, он не заметил ни единой ошибки. Цао Цао задумался.

     В это время Цзо Цы взял со стола яшмовую чашу, наполнил ее до краев вином и
протянул Цао Цао со словами:

     -- Выпейте это вино, великий ван, и вы будете жить тысячу лет!

     -- Выпей сначала сам, -- предложил Цао Цао.

     Тут Цзо Цы выдернул из своей шапки яшмовую шпильку, провел ею по поверхности
вина и, разделив его на две половины, выпил одну, а вторую поднес Цао Цао.
Тот в ужасе оттолкнул руку даоса. Тогда Цзо Цы подбросил чашу в воздух, и
она обернулась белым голубем, который покружился в воздухе и вылетел в окно.

     Пока чиновники смотрели на голубя, Цзо Цы исчез. Прибежавшие слуги доложили,
что Цзо Цы выходит из ворот дворца.

     -- Это волшебник, его надо уничтожить! -- закричал Цао Цао. -- Он принесет
много зла!

     Начальник стражи Сюй Чу с тремя сотнями всадников бросился в погоню за
даосом. Недалеко от городских ворот он увидел Цзо Цы, обутого в деревянные
сандалии. Даос шел неторопливо, а Сюй Чу несся на коне во весь опор и не мог
догнать его.

     Цзо Цы подходил к горе. Навстречу пастушок гнал стадо баранов. Даос вошел в
стадо. Сюй Чу выстрелил из лука, но волшебник исчез. Воины перебили всех
баранов и вернулись во дворец.

     Пастушок стоял на дороге и плакал. Вдруг он услышал, как отрубленная баранья
голова проговорила человечьим голосом:

     -- Возьми головы баранов и приставь их к туловищам!

     Мальчик в страхе закрыл лицо руками и убежал. Но сзади кто-то окликнул его:

     -- Не бойся! Бери своих баранов...

     Мальчик обернулся и увидел, что Цзо Цы оживил мертвых баранов и гонит их по
дороге. Пастушок хотел его поблагодарить, но Цзо Цы исчез.

     Мальчик возвратился домой и рассказал о случившемся хозяину. Тот поспешил во
дворец. Выслушав его, Цао Цао приказал во что бы то ни стало изловить даоса.
За три дня в городе переловили человек триста-четыреста слепых на один глаз,
хромых на одну ногу, в белых шапках из лиан, в черных одеждах и в
деревянных сандалиях.

     По приказу Цао Цао пойманных окропили кровью свиней и баранов, затем согнали
на площадь, где обычно обучали войска, и обезглавили. Из груди каждого
казненного вырывалось черное облако и поднималось к небу. Эти облака
сгустились и превратились в Цзо Цы, который подозвал к себе пролетавшего
мимо белого аиста, сел на него и засмеялся:

     -- Куда кротам гоняться за золотым тигром? Коварному тирану скоро придет
конец!

     Цао Цао приказал стрелять в даоса из луков. Но вдруг налетел ветер,