бумаги, где  находятся  подлинные  улики,  ввиду  того,  что  отсюда  всегда
проистекает путаница и что предписанная мера многократно была  употребляема,
хотя и признано, что она увеличивает труд секретарей.
     68) Когда инквизиторы осведомлены, что некоторые узники разговаривают с
другими заключенными, они должны убедиться в истине факта,  осведомиться  об
имени и звании оговоренных, о том, что было предметом их бесед, и обвиняются
ли они в том же роде преступления. В процессе заключенного  будет  упомянуто
об  этих  подробностях.  В  подобном  случае  следует  мало  придавать  веры
показаниям, сделанным заключенными позже этого насчет их собственного  дела,
а еще менее тем, которые они могут дать насчет других узников.
     69) Когда один процесс будет приостановлен инквизиторами, а в это время
начнется другой, даже по  иному  проступку,  улики  первого  процесса  будут
присоединены ко второму, и фискал выставит их в  своем  обвинительном  акте,
потому  что  они  имеют  свойство  отягчать   новый   проступок,   вменяемый
обвиняемому.
     70) Когда двое или несколько заключенных будут посажены в одну и ту  же
тюрьму,  не  позволено  будет  больше  их  разделять  или  давать  им  новых
сожителей. Если чрезвычайные обстоятельства заставят действовать  иначе,  об
этом будет упомянуто в процессе каждого, и этот инцидент должен ослабить вес
показаний, сделанных после данной перемены, ибо часто случается, что  каждый
задержанный передает своим сожителям все, что он знает и видел, и тогда  эти
сообщения влияют на отпирательства, которые применяются иногда  заключенными
к их прежним признаниям.
     71) Если узник заболеет, инквизиторы должны наблюдать за тем, чтобы ему
была оказана  искусная  помощь,  но  особенно  попечение  о  душе.  Если  он
потребует   духовника,   инквизиторы   призывают   просвещенного   человека,
достойного их доверия; они рекомендуют ему в тайной исповеди не принимать на
себя ни к кому никакого поручения. Если обвиняемый даст  ему  поручение  вне
покаянной исповеди, духовник должен сообщить инквизиторам все, что относится
к его процессу. Поручают также духовнику сказать обвиняемому, что,  если  он
не сознается перед судом в преступлении, в коем его обвиняют,  он  не  может
быть разрешен от него в таинстве покаяния. Однако,  если  больной  находится
перед лицом смерти или если  это  женщина,  готовящаяся  родить,  необходимо
сообразовываться с тем, что предписано  в  правилах  для  подобных  случаев.
Когда больной не требует духовника, при том, что врач сообщит  об  опасности
смерти, его побудят потребовать духовника и  исповедаться.  Если  обвиняемый
сделает судебное показание о своем преступлении, сообразующееся  с  уликами,
он будет примирен с Церковью, и, когда его освободит трибунал, духовник даст
ему сакраментальное отпущение греха. В  случае  смерти  ему  будет  даровано
церковное погребение, но в величайшей тайне, если только эта мера  не  будет
иметь неудобств. Когда обвиняемый, не  будучи  болен,  потребует  духовника,
может быть полезно отказать ему в этом, потому что духовник может  разрешить
его только после примирения с Церковью, если только обвиняемый не признал на
суде достаточно пунктов для оправдания улик, ибо тогда духовник может подать
ему совет и ободрить к терпению {В этой статье учение, касающееся  отпущения
грехов и  таинства,  и  учение,  относящееся  к  отпущению  по  суду  или  к
примирению с Церковью, обозначено смутно. Тридентский собор объявляет, что в
смертной опасности (in articulo mortis) не может быть никакого  изъятия  или
задержки и что всякий духовник может разрешать кающегося  от  какого  угодно
греха;  отсюда  вытекает,  что  не  следует  дожидаться,  чтобы   инквизитор
освободил по суду и примирил с Церковью больного,  находящегося  в  смертной
опасности. Инквизиторы злоупотребляют здесь тайной, как и в других  случаях,
и находятся в противоречии с самими  собой.  Когда  кто-нибудь  представляет
удостоверение  в  отпущении   греха   ереси,   выданное   ему   священником,
уполномоченным папой или  апостолическим  церковным  судом,  с  определенной
оговоркой,  чтобы  никто  не  беспокоил  его  ни  внешним  судом  (in   foro
exteriori), ни судом совести (in foro inteiori, инквизиторы не  считаются  с
этим  распоряжением;  они  утверждают,  что  отпущение,   данное   грешнику,
привлеченному к суду, может ему служить только для  суда  совести  и  что  в
отношении внешнего суда оно недействительно, пока римская булла,  бреве  или
рескрипт не будут представлены главному инквизитору, и пока он, один  или  с
согласия совета, не прикажет исполнить их. Притом это исполнение  происходит
по формам святого трибунала, то есть при условии, что этот человек явится  к
инквизиторам, заявит на суде прегрешения свои и других лиц касательно  веры,
если он знает о них, а иногда даже при условии, что проситель привлекался  к
суду единственный раз.  Так  что  апостолическое  отпущение  в  отношении  к
внешнему  суду  почти  всегда  ничтожно  и  недействительно;  если  дерзость
инквизиторов не доходила до оспаривания действия булл  в  отношении  к  суду
совести, то это потому, что это значило бы задевать  духовную  власть  папы.
Раз это учение установлено, не противоречит ли ему сказанное в статье  71-й,
что духовник может разрешить здорового узника  только  после  его  судебного
отпущения и примирения с Церковью? Инквизиторы ответят, что  они  установили
это распоряжение потому, что грех ереси в Испании удержан в ведении  святого
трибунала. Пусть же они уполномочат духовника  разрешать  обвиняемого  перед
Богом, и тогда нечего будет им возразить. Но инквизиторы требуют  не  этого.
Их намерение состоит в том, чтобы убедить, что узник находится  в  состоянии
вечного осуждения, пока он не  сделал  судебного  признания;  на  этой  идее
основана система их судопроизводства.}.
     72) Свидетели в процессе не ставяться на очную ставку  друг  с  другом,
потому что опыт доказал, что эта мера бесполезна и что  из  нее  проистекают
неудобства,  независимо  от  нарушения  закона  тайны  {Не  могли  не  знать
инквизиторы, что очная ставка свидетелей служит для открытия  истины,  когда
этого нельзя  достигнуть  другими  средствами,  но  они  признали,  что  это
судебное средство выставляет на свет факты, которые для них важно скрыть  от
сведения общества, потому что они сделали бы бесполезными меры,  принимаемые
для обязания узников подтвердить улики своей исповедью, объявить  проступки,
в которых они невиновны, и те,  которые  было  желательно  приписать  другим
лицам, хотя они  не  были  очевидными  свидетелями  их  поступка.},  которое
является ее последствием.
     73) Когда инквизитор объезжает города в округе своего трибунала, он  не
в  праве  ни  начинать  процессов  по  делу  ереси,  ни  велеть   арестовать
какое-нибудь  оговоренное  лицо,  а  должен   удовольствоваться   получением
показаний и пересылкой их в трибунал. Однако, если речь идет о  преступлении
лица,  бегства  которого  можно  основательно  опасаться,  он  может  велеть
арестовать его и отправить в тюрьму святого трибунала. Он  произнесет  также
приговор  по  незначительным  делам,  каковы  богохульства  еретические,  не
имеющие особой  важности,  которые  можно  судить  без  ареста  обвиняемого.
Инквизитор  может  употреблять  власть  такого  рода,  только   получив   от
епархиального епископа соответствующие полномочия.
     74) В окончательном приговоре, произнесенном против лица,  объявленного