XXI.  17.  Гаспар  де  Бенавидес  был  начальником  тюрьмы,  о  котором
говорилось в 20-м параграфе. Это  не  спасло  его  от  позора  появления  на
аутодафе в рубашке, со свечой в руке. Он был изгнан навсегда  из  Севильи  и
потерял свое место. Его  осудили  за  малое  усердие  и  невнимательность  к
службе. Сравните эту квалификацию и приговор, в  котором  его  обвиняли.  Он
похищал часть и без того небольших пайков  у  заключенных;  доставляемое  им
продовольствие было плохого качества, но он заставлял оплачивать его дорого;
он нисколько не заботился о приготовлении пищи, которая была плохо сварена и
плохо приправлена; он обманывал их в цене дров и присчитывал непроизведенные
расходы. Если какой-либо арестант жаловался, он  переводил  его  в  сырой  и
темный застенок, в котором оставлял на  две  недели  и  даже  дольше,  чтобы
наказать за дерзость; он постоянно говорил, что  действует  так  по  приказу
инквизиторов; когда же он выпускал заключенного из застенка,  то  утверждал,
что эта перемена произошла по  его  ходатайству.  Когда  какой-нибудь  узник
просил вызова, Гаспар, боясь, что это  угрожает  доносом  на  него,  избегал
говорить об этом инквизиторам, а на другой  день  сообщал,  что  инквизиторы
ответили, будто их занятость не позволяют им разрешать добровольные  вызовы;
и не было такой вопиющей несправедливости, которой  он  не  совершил  бы  по
отношению к своим узникам, пока драка, приведшая к осуждению, не разоблачила
его поведения. Разве не имелось против этого изверга больше  обвинений,  чем
против Мельхиора дель Сальто и мулата Луиса?
     XXII.  18.  Мария  Гонсалес,  прислуга  начальника  тюрьмы  Гаспара  де
Бенавидеса, появилась на аутодафе в рубашке, с веревкой на шее, в санбенито,
с кляпом во рту. Ее приговорили к двумстам ударам  кнута  и  к  изгнанию  на
десять лет. Ее преступление состояло в получении денег от некоторых узников,
для разрешения им видеться и говорить.
     XXIII. 19. Педро Эррера из Севильи был приговорен к той же каре; к  ней
было прибавлено десять лет галер и потеря денег. Он  был  слугою  Гаспара  и
делал то же, что и Мария.
     XXIV. 20. Гиль, фламандец, родившийся в Амстердаме, понес  наказание  в
сто ударов кнутом и был изгнан из Севильи. На церемонии аутодафе  он  был  в
рубашке и со свечой в руке. Он знал,  что  один  узник  инквизиции,  недавно
прибывший из Америки, занимался отыскиванием средств к побегу, и не донес на
него.
     XXV. 21. Инесса Нунъес, девушка, поселившаяся в Севилье, была примирена
с Церковью как подозреваемая в лютеранстве. Также и шесть  других  женщин  и
один мужчина - и по той же причине. Кроме того,  еще  две  женщины:  одна  -
обвиненная в иудаизме, другая - в магометанстве, и трое мужчин - за то,  что
сказали, что блуд не является смертным грехом.
     XXVI. 22. Донья Хуанна Бооркес  была  объявлена  невинной.  Ее  историю
следует  рассказать.  Она  была  законной  дочерью  дона  Педро  Гарсия   де
Херес-и-Бооркеса и сестрою  доньи  Марии  Бооркес,  погибшей  на  предыдущем
аутодафе. Она вышла замуж за дона Франсиско де Варгаса,  владетеля  местечка
Игера. Ее заключили в секретную тюрьму, когда ее несчастная сестра  заявила,
что открыла ей свои верования, которые та не оспаривала. Как будто  молчание
доказывает принятие учения, а не мотивируется  часто  невозможностью  понять
суть дела и, следовательно, исполнить  обязанность  доноса!  Хуанна  Бооркес
была беременна на шестом месяце. Однако инквизиторы не подождали с  ведением
ее процесса, пока она родит, - варварское  обращение,  которому  не  следует
изумляться  после  несправедливости,   которую   они   совершили,   приказав
арестовать ее без получения доказательств мнимого преступления. Она родила в
тюрьме; через неделю у нее  отняли  ребенка,  вопреки  самым  святым  правам
природы, и она была заключена в  обыкновенный  застенок  святого  трибунала,
думая вероятно, что приняли  все  меры,  требуемые  для  нее  человечностью,
отведя ей помещение, менее неудобное, чем тюремная камера.  Случай  доставил
ей утешение иметь соседкой  молодую  девушку,  потом  сожженную  в  качестве
лютеранки,  которая,  сочувствуя  ее  положению,  помогала   ей   во   время
выздоровления. Вскоре она сама стала нуждаться в уходе: она была подвергнута
пытке; все члены ее омертвели и были почти раздроблены.  Хуанна  Бооркес,  в
свою очередь, ухаживала за нею в своем тяжелом состоянии.
     Хуанна еще не окрепла вполне после болезни, когда ее  повели  в  камеру
пыток и подвергли тому  же  испытанию.  Она  отреклась  от  всего.  Веревки,
которыми были связаны ее слабые члены, проникли до костей; несколько сосудов
лопнуло внутри тела, и потоки крови полились изо  рта.  Умирающей  она  была
отнесена в тюрьму и перестала страдать  через  несколько  дней.  Инквизиторы
думали  искупить  это  жестокое  человекоубийство,  объявив  Хуанну  Бооркес
невинной на аутодафе. С какой тяжелой ответственностью явятся эти  каннибалы
на божественный суд!


       Глава XXII

УКАЗЫ  1561  ГОДА,  СЛУЖИВШИЕ  ДО  НАШИХ  ДНЕЙ  ПРАВИЛОМ  В   ПРОЦЕССАХ
ИНКВИЗИЦИИ

     I.  Время  заставило  почти  совсем  забыть  старинные  законы  святого
трибунала, и инквизиторы практически не следовали им в образовании и ведении
дел. Главный инквизитор Вальдес осознал необходимость реформы этого  порядка
вещей. Можно было бы  удовлетвориться  перепечаткой  правил,  опубликованных
Торквемадой в 1484, 1485, 1488 и  1498  годах,  и  правил  Диего  Десы,  его
преемника. Но с  этих  пор  представилось  множество  чрезвычайных  случаев,
которые побудили инквизиторов  публиковать  постепенно  дополнения  и  новые
декларации, так что, как можно видеть из предшествующих глав  этой  Истории,
глава инквизиции счел более  удобным  свести  постановления,  составив  один
закон из всех,  польза  которых  оправдана  практикой.  Вследствие  этого  2
сентября  1561  года  он  опубликовал  в  Мадриде  указ,   составленный   из
восьмидесяти одной статьи, который я помещаю здесь, потому что до сих пор он
был  кодексом  инквизиции  для  образования   процессов   и   окончательного
приговора.
     II.  Я  представлю   извлечение   из   этих   постановлений   со   всей
тщательностью, на которую я  способен,  чтобы  избавить  любопытствующих  от
скуки чтения  буквального  текста,  хотя  ученые  были,  может  быть,  более
довольны, если бы  нашли  здесь  не  только  дух  этого  закона,  в  котором
старинные постановления комбинированы с несколькими новыми, но и самую букву
этой последней части старинного уложения. Я с готовностью ответил бы на  эти
пожелания друзей истории, публикуя все эти статьи в форме  приложения,  если
бы мне позволил это план моего труда. Но я вижу себя принужденным  следовать
предписанному себе правилу относительно других оправдательных документов.
     III.  Предисловие.  "Мы,  дом   Фернандо   Вальдес,   милостию   Божиею
архиепископ  Севильи,  апостолический  главный   инквизитор   против   ереси