причиной арагонского восстания была политика, которая  повергла  в  опалу  и
постоянную  тревогу  все  знатные  фамилии  этого  славного  королевства   и
множество семейств второстепенных дворян и простого  народа.  Очевидно,  что
эти  бедствия  явились  следствием  действий  инквизиторов,  всегда  готовых
унизить и оскорбить тех, кто не целует  ног  самого  ничтожного  из  них,  и
принести в жертву всех людей,  которые  по  неосторожности  не  признают  их
трибунала святейшим учреждением и единственным оплотом веры, как они  трубят
об этом и разглашают через своих сторонников, хотя в глубине души уверены  в
обратном.


       Глава XXXVII

ГЛАВНЫЕ СОБЫТИЯ ИНКВИЗИЦИИ В ЦАРСТВОВАНИЕ ФИЛИППА III


       Статья первая

ИЗГНАНИЕ МОРИСКОВ

     I. Филипп II умер 13 сентября 1598 года и оставил  корону  своему  сыну
Филиппу III, которого воспитание сделало более годным для  жизни  под  рясой
доминиканца, чем способным к управлению монархией. Инквизиция.была тогда так
же страшна и так же могущественна, как до законов 1561  года.  Новый  монарх
желал иметь главного инквизитора по своему выбору; воспользовавшись тем, что
булла Климента VIII  обязывала  всех  епископов  пребывать  в  их  епархиях,
главному инквизитору дому Педро Порто Карреро [120] предложили  удалиться  в
Куэнсу, епископом которой он был; до тех пор он занимал  кафедры  Калаоры  и
Кордовы. Филипп III в 1599 году назначил его преемником на посту инквизитора
дома Фернандо Ниньо де Гевару (Гвевара)  [121],  кардинала  римской  Церкви,
которого он вскоре назначил архиепископом Севильи.  Этот  прелат  отправился
управлять своей епархией в 1602 году, отказавшись от  обязанностей  главного
инквизитора в силу королевского приказа, который выхлопотала римская  курия,
чтобы наказать прелата за его поведение в деле иезуитов города Алькалы  {См.
гл. XXIX.}. Его преемником был дом Хуан де Суньига [122], епископ Картахены,
умерший в том же году; Хуан Бауиста де Асеведо [123],  епископ  Вальядолида,
занял его место и умер при исполнении  своих  обязанностей  в  1607  году  в
звании патриарха Индий. Его преемником был дом Бернарде де Сандобал-и-Рохас,
кардинал,  архиепископ  Толедо,  брат  герцога  Лермы,  первого  министра  и
фаворита короля.
     По смерти его в 1618 году испанская  инквизиция  увидала  своим  главой
дома Луиса де Алиагу [124], доминиканца,  духовника  короля  и  архимандрита
Сицилии, которого Филипп IV, вступив  на  престол,  принудил  отказаться  от
своих  обязанностей.  Привязанность,  которую  Филипп  III  питал  к  своему
духовнику, заставила его создать место в совете инквизиции для доминиканцев,
-  вещь  неслыханная  в  предшествующую  эпоху,  вопреки  мнению   некоторых
иностранных авторов, которые впали в ошибку, утверждая, что  первый  главный
инквизитор Торквемада был монахом этого ордена.
     II. Я рассказал, что произошло в 1602 году в Алькалы по поводу  диспута
иезуитов о том, следует ли верить, что Климент VIII действительно  наместник
Иисуса Христа. Тот же вопрос  был  возбужден  несколько  времени  спустя,  в
правление папы Павла IV. 4 января 1606 года Хуан Пабло Видаль из Эспарагуэры
в Каталонии взялся публично участвовать в диспуте  на  следующую  тему:  "Мы
обязаны бесспорно верить, что Климент VIII был законно избранным и настоящим
первосвященником; но только морально достоверно, что Павел  V  действительно
наместник  Иисуса  Христа".  Папа,  узнав  об   этом,   предписал   главному
инквизитору воспретить подобные дискуссии. Это  запрещение  было  послано  в
Алькалу 30 апреля 1606 года.
     III. Филипп III созвал в 1607 году кортесы королевства в  Мадриде,  где
они оставались более года. Эти представители доложили монарху, что "в 1579 и
1586 годах они просили устранения  злоупотреблений,  совершаемых  трибуналом
инквизиции, чтобы положить конец значительным и постоянным потерям,  которые
причиняет его  подданным  узурпированное  инквизиторами  право  расследовать
некоторые преступления, чуждые ереси; Филипп II, его отец,  обещал  отыскать
средство для устранения зла, на которое жаловались, но вследствие  внезапной
смерти его обещание не было исполнено. Поэтому они  возобновляют  перед  Его
Величеством ту же просьбу, тем более что зло все увеличивается и  уже  давно
пора узаконить, чтобы никто не был арестован и посажен  в  секретную  тюрьму
инквизиции по другим преступлениям, кроме ереси. Громадное число испанцев не
в состоянии различать мотивы арестов  и  смотрит  на  всех  узников  как  на
еретиков. Такой  взгляд  подвергает  имевших  несчастие  быть  арестованными
святым трибуналом опасности не иметь возможности заключать браки, потому что
их считают опозоренными, как действительных  еретиков.  Средством  устранить
беспорядок, введенный в законы, должен быть приказ, чтобы отныне  подсудимые
по другим  преступлениям,  а  не  по  делу  ереси,  заключались  в  ожидании
приговора в обыкновенные тюрьмы".
     IV. Филипп III отвечал кортесам, что  он  примет  надлежащие  меры  для
удовлетворения их жалоб. В 1611 году,  когда  были  созваны  новые  кортесы,
штаты опять сделали государю представления. Ответ государя был тот же, что и
раньше, но он, как и первый, не имел результата. Инквизиторы изо дня в  день
становились заносчивее и продолжали вызывать ужас, покрывая по своей прихоти
позором людей и наполняя тюрьмы жертвами.
     V.  Архиепископ  Валенсии,  патриарх  Антиохии,  св.  Хуан  де  Рибера,
которому папа даровал честь беатификации, доложил Филиппу  III,  что  нельзя
совершить истинного обращения морисков королевства Валенсии, хотя  это  дело
было начато при Карле V, что их упорное отстаивание своих заблуждений  и  их
ловкость в земледельческих работах и ремеслах справедливо вызывают опасения,
что они возмутят общественное спокойствие  с  помощью  мавров  из  Алжира  и
других  государств  Африки,  с  которыми  они  находятся  в  единомыслии   и
постоянных  сношениях;  эти  соображения  побуждают   его   предложить   Его
Величеству изгнать их совершенно  из  королевства,  чтобы  сохранить  в  нем
чистоту веры и мир среди народа.
     VI. Дворяне, насчитывавшие множество  морисков  среди  своих  вассалов,
указали монарху на огромный ущерб, который причинит им эта мера, так как она
лишит их данников, которые составляют силу их  владений  и  являются  весьма
полезными людьми. Если морисков вынудят к эмиграции, говорили  они,  то  она
оставит страну почти без жителей и земледельцев [125]. К  этим  доводам  они
прибавляли, что рассказ архиепископа св. Хуана де Риберы сильно преувеличен,
так как трибунал инквизиции не упускал случая карать тех, которые впадали  в
ересь, он открывал их через своих узников  или  шпионов,  постоянно  занятых