лицемерками и ханжами, как Мария де ла Консенси-он в Мадриде, сестра Лоренса
из Симанкаса, Магдалина де ла Крус  в  Кордове  и  подобные  им.  С  большим
основанием можно сравнить ее  со  святошей  из  Пиедранты  и  с  несколькими
другими, жизнь  коих  была  чиста,  невинна,  религиозна  и  нелицемерна,  и
рассматривать возникшие на ее счет подозрения как результат ее  иллюзий  или
ее чистосердечия в духовной жизни. Известная  добродетель  Луисы  (кроме  ее
тщеславия) была признана  монахинями  Св.  Клары  в  Каррионе  и  не  только
жителями этого города,  но  и  жителями  округ?.  Слава  погубила  ее:  люди
расположены  скорее  подозревать  притворство  и  лицемерие,  чем  верить  в
святость. Есть памятные записки,  которые  вопреки  процессу  вальядолидской
инквизиции против Луисы де ла  Ассенсион  уверяют,  что  эта  монахиня  была
образцом святости и стала жертвою чрезмерного  усердия  одних  и  недостатка
рассудительности других. Если предположить, что ее иллюзия была реальна,  ее
нельзя упрекать ни в недобросовестности, ни в преступном намерении.
     XI. 23 января 1639 года в Лиме, столице Перу, на  общем  аутодафе  было
семьдесят два осужденных. Из них трое были осуждены  за  то,  что  облегчали
узникам средства сообщения друг с  другом  и  с  посторонними  лицами;  один
двоеженец; пять по делу о колдовстве и шестьдесят три обвиненных в иудаизме.
Они были португальцы или дети евреев этой страны. Одиннадцать были выданы  в
руки светской власти и сожжены живьем, как  нераскаянные;  один  был  сожжен
фигурально, потому что повесился в тюрьме.  На  этом  аутодафе  появились  с
почетом, сидя на возвышении с пальмами кавалера, шесть человек, которые были
арестованы вследствие показаний лжесвидетелей  и  успели  доказать,  что  их
несправедливо обвинили и что они постоянно были настоящими католиками. Среди
упорствующих евреев был один, очень сведущий в Священном Писании, он просил,
чтобы  ему  дали  возможность  поспорить   с   богословами,   и   привел   в
замешательство  многих,  которые  были  только  невежественными  схоластами.
Другие, однако, доказали ему истинный смысл пророчеств, приводя их в связь с
событиями, совершившимися после эпохи пророков.
     XII. В Толедо было справлено аутодафе 30 ноября 1661 года. Оно состояло
из тринадцати человек. В их числе были: один колдун, один богохульник,  один
мошенник, мнимый служитель инквизиции и  восемь  иудействующих  португальцев
или лиц португальского происхождения. Двенадцать были примирены. Тринадцатый
- богохульник - был выдан  королевскому  судье  Даймиэля,  получив  условное
отпущение церковных наказаний: он был уже осужден на повешение  за  убийство
своего тестя.
     XIII. В Куэнсе инквизиция устроила 29 июня 1654 года общее аутодафе  из
пятидесяти семи осужденных. Десять из них были сожжены, остальные примирены.
Они были иудей-ствующие, за исключением одного  лютеранина;  почти  все  они
прибыли из Португалии. Сожженные были испанцы, с детства воспитанные евреями
в законе Моисеевом. История некоторых из этих осужденных интересна по особым
обстоятельствам их процесса. Таковы: 1) доктор Андреа  де  Фонсека,  адвокат
королевских советов, уроженец Миранды в Португалии, поселившийся в  Мадриде,
где он был одним из знаменитейших защитников  своего  времени.  Он  был  уже
примирен вальядолидской  инквизицией,  отрекшись  в  1624  году  как  сильно
заподозренный; однако он так талантливо и удачно сумел защитить себя в  этом
случае, что удовольствовались тем, что его объявили  легко  заподозренным  и
изгнали из Мадрида и Куэнсы  на  десять  лет,  заставив  заплатить  штраф  в
пятьсот  дукатов.  2)   Донья   Изабелла   Энрикес,   его   жена,   уроженка
Сан-Феличес-де-лос-Гальегос близ Сьюдад-Родриго, уже примиренная в Мадриде в
1623 году, разделила участь своего мужа и заплатила штраф в триста  дукатов.
Ее крепкое телосложение помогло ей вынести без последствий пытку,  во  время
которой она  упорно  все  отрицала.  Она  поженила  юношу  и  девицу,  детей
португальских евреев, и была у них посаженой матерью. Хваля  эту  чету,  она
сказала: "Эти молодые люди - счастливчики: они соблюдают  закон  Божий".  Из
показаний нескольких осужденных  вытекало,  что  это  был  пароль  и  лозунг
евреев, чтобы узнавать друг друга,  когда  они  видятся  впервые.  3)  Симон
Нуньес Кардосо из Лам его в Португалии, житель Пастраны, доктор  медицины  в
университете Саламанки, штатный врач в Сифуэнтесе,  примиренный  инквизицией
Коимбры. Он  отрицал  приписываемый  ему  рецидив  иудаизма  и  противостоял
мучениям пытки. Единственное его показание состояло в  том,  что  его  ложно
обвинили в заключении договора  с  дьяволом  и  что  поводом  к  этой  молве
послужило то, что в ухо к нему залетел большой слепень, который беспрестанно
твердил: "Не  говори  о  религии".  Нуньес  произнес  отречение,  как  легко
заподозренный, и был  присужден  к  штрафу  в  триста  дукатов  и  некоторым
епитимьям. 4) Бальдассар  Лопес,  уроженец  Вальядолида,  сын  португальских
родителей, шорник королевских конюшен. В юности он ездил  в  Байонну,  чтобы
свободнее следовать Моисеевой религии. В 1645 году он вернулся в  Испанию  и
привлек  к  иудаизму  одного  из  своих   родственников,   приводя   ему   в
доказательство того, что Мессия еще не приходил, октаву  из  поэмы  Араукана
Алонсо д'Эрсильи [146], которая кончается  следующим  стихом:  "До  времени,
когда Бог позволит ему появиться".
     XIV. Он был задушен и сожжен по смерти. Обладая веселым характером,  он
шутил, даже когда шел на казнь. Один из сопровождавших его монахов  увещевал
его воздать благодарность Богу за то, что он войдет в рай бесплатно. "Что вы
говорите, отец! Разве конфискация не забирает у меня двести  тысяч  дукатов,
причем я даже не уверен, что сделка состоится?" Стоя на костре,  он  увидал,
что палач плохо справился с удушением двух осужденных, и сказал ему: "Педро,
если ты удушишь меня так же плохо, как этих бедняков, лучше тебе сжечь  меня
живьем". Когда его поставили перед столбом, палач хотел  связать  ему  ноги.
"Клянусь Богом, - сказал в раздражении Бальдассар, - если ты меня привяжешь,
я не верю больше в Иисуса Христа. Возьми это распятие", - и с этими  словами
Бальдассар бросил его на  землю.  Монах  вернул  его  к  более  христианским
чувствам, и осужденный попросил тогда прощения у Иисуса Христа за нанесенное
оскорбление и выразил раскаяние. Когда палач  начал  его  душить,  духовник,
давший ему отпущение, спросил его,  действительно  ли  он  скорбит  о  своих
грехах. Несмотря на то что Бальдассару было трудно говорить, он  с  живостью
ответил палачу: "Разве, отец, вы  думаете,  что  теперь  время  для  шуток?"
Отпущение было ему дано, его удушили, и он был сожжен. Если святой  трибунал
не достигает более искренних обращений, я не сомневаюсь, что он получает  их
во множестве из-за внушаемого им страха.
     XV. 6  декабря  1654  года  инквизиция  Гранады  справила  аутодафе  из
двенадцати человек, наказанных за иудаизм. На нем была также статуя женщины,
уже присужденной к епитимье кордовской инквизицией, изгнанной на десять  лет
из этого города, из Гранады и Мадрида  и  удалившейся  в  Малагу.  Она  была
арестована вторично, потому что  ее  заподозрили  в  возвращении  к  прежней
ереси. Она умерла внезапно в секретной тюрьме. Трибунал  постановил  вынести
на аутодафе ее статую с  санбенито  примиренных.  Я  не  читал  ничего,  что
указывало бы, чтобы этот род изображения появлялся на казнях  инквизиции  до
царствования Филиппа III. Процессы этого рода оканчивались вместе  с  жизнью