должно  быть  разобрано  с  большой  сдержанностью  и  благоразумием,  чтобы
прилично закончиться. Поэтому он  просил  и  получил  от  короля  разрешение
созвать хунту, названную им  католической  конгрегацией  и  составленную  из
двадцати двух самых уважаемых лиц. В нее  входили:  главный  инквизитор  (ее
председатель);   епископ   Вика,   главный   инквизитор   Арагона;   епископ
Сьюдад-Родриго;  [439]  епископы  Калаоры  и  Барселоны;  митрофорный  аббат
бенедиктинского монастыря в  Вальядолиде;  председатель  совета  Кастилии  и
восемь  его  членов;  вице-канцлер  и   председатель   апелляционного   суда
королевства  Арагонского;  два  члена  верховного  совета  инквизиции,   два
провинциальных инквизитора и один аудитор апелляционного суда в Вальядолиде.
     XIV. Первое заседание их происходило в Бургосе, в день Вознесения  1508
года,  а  9  июля  они  вынесли  приговор,  объявлявший  свидетелей,  давших
показания  в  кордовском  деле,  по  их  низкому  и  презренному   характеру
недостойными  никакого  доверия.  Принимая  во   внимание,   что   свидетели
расходились в своих показаниях, показания были противоречивы,  необычайны  и
справедливо  вызывают  подозрения  в  лживости,  потому  что  содержат  вещи
невероятные, недостойные доверия, противоречащие здравому смыслу и, наконец,
такие, что  ни  один  разумный  человек  не  осмелится  никого  осуждать  на
основании подобных свидетельств, католическая конгрегация  постановила,  что
узники  будут  выпущены  на  свободу,  их  честь  и  память  умерших   будут
реабилитированы, разрушенные дома выстроены  вновь  и  будут  вычеркнуты  из
реестров приговоры и отметки, направленные против заинтересованных лиц.
     XV. Это решение католической хунты было провозглашено в  Вальядолиде  1
августа того же года с большой пышностью и торжественностью,  в  присутствии
короля, многих грандов Испании, большого  количества  прелатов  королевства,
председателя и всех членов апелляционного суда города и множества  дворян  и
других жителей всех классов {Гомес Браво. Список епископов  Кордовы.  Т.  I.
Гл. 18.}. Спустя четыре дня после этого обнародования Педро Мартир писал  из
Вальядолида графу Тендилье, что был отдан приказ содержать в  тесной  тюрьме
инквизитора Лусеро "за то, что он измучил столько тел, смутил столько душ  и
покрыл позором множество семейств. О, несчастная  Испания,  родина  стольких
великих людей, ныне незаслуженно опозоренная и  преданная  бесчестью!..  Как
голова  этого  нового  Терсита  [440]   (Мрачного)   может   одна   искупить
преступления,  составившие  несчастие  стольких  Гекторов?  [441]   Наконец,
опубликование незаслуженного осуждения жертв неправедного судьи, может  быть
принесет  какое-либо  утешение  и  облегчение  душам  пострадавших!"  {Педро
Мартир. Книга писем. Письмо 333.}. Лусеро был затем выслан в свою епархию  в
Альмерию, и это явилось немалым скандалом во всем этом
     XVI.  В  более  просвещенный  век  кордовского  происшествия  было   бы
достаточно для упразднения трибунала, устав которого допускает столь  частое
впадение   в   такое   варварство    вследствие    злоупотребления    тайною
судопроизводства. Публичность открыла бы предохранительное  средство  против
тирании и деспотизма в  законной  апелляции  против  злоупотребления;  такую
публичность следовало бы установить с самого начала,  раз  уже  осмеливались
организовать этот позорный трибунал.


       Статья пятая

ПОВЕДЕНИЕ ВЕЛИКОГО ГЛАВНОГО ИНКВИЗИТОРА ХИМЕНЕСАДЕ СИСНЕРОСА

     I. Кардинал Хименес де Сиснерос, третий главный инквизитор Испании, был
талантлив, учен и  справедлив.  Он  доказал  это  в  кордовском  деле  своим
покровительством Лебрихе и многим  другим  ученым,  а  также  при  некоторых
других случаях. Рожденный для великих предприятий, он получил от природы  ту
степень честолюбия, без которой великие люди были бы, может быть, неизвестны
на земле. Этот душевный импульс призвал его стать во главе учреждения, коего
он был врагом. Я отмечу здесь  ошибку,  в  которую  впали  многие  писатели,
обвиняя Хименеса в принятии большого участия в создании трибунала, между тем
как доказано, что  он  вступил  в  соглашение  с  кардиналом  Мендосой  и  с
Талаверой, архиепископом Гранады,  чтобы  помешать  его  учреждению.  Будучи
избран  главою  учреждения,  которое  приказывало  и  которому  повиновались
больше, чем многим государям, Хименес в  силу  обстоятельств  должен  был  в
некотором роде  поддерживать  и  защищать  это  учреждение.  Он  должен  был
противиться  всякому  нововведению  в  судопроизводстве,   хотя   кордовское
происшествие  и  показало  ему  неудобства  пагубной  тайны   инквизиции   и
злоупотребление, которое делали из  этой  тайны  в  потемках  провинциальных
трибуналов.
     II. Я не могу вполне извинить кардинала Хименеса, даже предполагая, что
он был автором (как я думаю) драгоценного труда, сохранявшегося в рукописи в
королевской научной библиотеке св. Исидора в Мадриде. Я дал о нем заметку  и
копию  его  двенадцатой  книги  во  втором  томе  моей  Летописи   испанской
инквизиции. Это сочинение анонимно и посвящено  принцу  Астурийскому,  Карлу
австрийскому, который был потом испанским королем и германским  императором.
Это  сочинение  озаглавлено:  О  правлении  государей.   Оно   имеет   целью
наставление принца, увещевая его подражать тому,  что,  по  его  словам,  он
видел в царстве Истины, управление коего он  описывает,  а  также  поведению
короля, которого Хименес называет Пруденцианом. Текст книги показывает,  что
речь идет об Испанском королевстве и что под покровом  истории  автор  хотел
изложить   пагубные   последствия   некоторых   мероприятий    и    обычаев,
существовавших  там,  которые  поведение  мнимого  Пруденциана  должно  было
упразднить. Двенадцатая книга, содержащая главы с 271 до  292  включительно,
целиком посвящена рассказу о том, как поступает Пруденциан в царстве  Истины
для уврачевания зол, причиненных инквизицией.
     III. Он говорит, что  этот  государь,  узнав,  что  среди  инквизиторов
имеется  несколько  добросовестных  людей,  велел  им  явиться  и   приказал
рассказать, ничего не утаивая, все, что происходит в королевстве. Он изложил
известные всем несправедливость и неудобства некоторых  законов  и  высказал
изумление, что, вопреки своей честности и любви к правде, они  не  имеют  об
этом никакого понятия или, зная все, не  противятся  этим  безобразиям.  Они
ответили, что все, что передали королю, действительно  верно;  они  осознают
необходимость противиться злу,  но  не  осмеливаются  ничего  предложить  из
страха преследования со стороны других инквизиторов. Пруденциан созвал тогда
общее  собрание,  состоявшее  из  главного   инквизитора,   членов   совета,
ординарных инквизиторов и других справедливых и известных с хорошей  стороны
людей. На нескольких заседаниях король  рассказал  собранию  о  беспорядках,
порождаемых законами учреждения, и предложил  новые,  чтобы  помирить  честь
семейств, разумную свободу и  подавление  клеветы  с  чистотою  католической
религии в королевстве. Предложения государя подали повод к  большим  спорам;
наконец  большинство  голосующих  признало  справедливость  и  необходимость