посмотрел на ее рыжие волосы, выбившиеся из-под шляпы;  оттого  что  она
похудела, они казались еще более густыми. Разглядывая Агнес, он думал  о
пережитых унижениях, о том,  как  изменилась  его  жизнь.  Он  вызывающе
спросил:
   - Ну, а как поживает господин Мальман?
   Агнес презрительно скривила губы.
   - Вы его помните? Если бы я его встретила, я прошла бы мимо.
   - Да? Но у него теперь бюро патентов, он мог бы отлично жениться.
   - Что ж из того?
   - Ведь раньше вы им интересовались?
   - С чего вы взяли?
   - Он всегда делал вам подарки.
   - Я бы предпочла их не принимать,  но  тогда...  -  Она  смотрела  на
дорогу, на прелую прошлогоднюю листву. - Тогда я не могла бы  и  от  вас
принимать подарки.
   Она испугалась и  замолчала.  Дидерих  понял,  что  свершилось  нечто
важное, и тоже онемел.
   - Стоит ли говорить о такой безделице? Немного  цветов...  -  наконец
выдавил он из себя. И  в  новом  порыве  возмущения  бросил:  -  Мальман
подарил вам даже браслет.
   - Я никогда его не ношу, - сказала Агнес.
   У Дидериха вдруг забилось сердце, он с трудом выговорил:
   - А если бы этот подарок был от меня?
   Молчание; он не дышал. Она чуть слышно произнесла:
   - Тогда носила бы.
   Она вдруг прибавила шагу и больше не проронила ни  слова.  Подошли  к
Бранденбургским  воротам,  увидели  на  Унтер-ден-Линден  грозный  наряд
полиции, заторопившись, прошли мимо и свернули на Доротеенштрассе. Здесь
было малолюдно. Дидерих вновь замедлил шаг и рассмеялся:
   - Если вникнуть, это невероятно смешно. Все, что Мальман  вам  дарил,
покупалось на мои деньги. Он отбирал у меня все, до последней  марки.  Я
был еще совсем наивным юнцом.
   Они остановились.
   - О! - произнесла она, и в ее золотисто-карих глазах что-то дрогнуло.
- Это ужасно. Можете вы мне это простить?
   Он покровительственно улыбнулся.  Дело  прошлое.  Недаром  говорится:
молодо-зелено.
   - Нет, нет, - растерянно твердила Агнес.
   Теперь самое главное, сказал он, как ей добраться до дому. Здесь тоже
все оцеплено, омнибусов нет как нет.
   - Мне очень жаль, но вам придется еще побыть в моем обществе. Кстати,
я живу неподалеку. Вы могли бы подняться ко мне, - по крайней мере, были
бы под крышей. Но, конечно, молодой девушке трудно на это решиться.
   В ее взгляде по-прежнему была мольба.
   - Вы так добры, - сказала она, учащенно дыша. - Так благородны. - Они
вошли в подъезд. - Я ведь могу довериться вам?
   - Я знаю, к чему обязывает меня  честь  моей  корпорации,  -  объявил
Дидерих.
   Идти надо было мимо кухни, но, к счастью, там никого не было.
   - Снимите пальто и шляпу, - милостиво сказал Дидерих.
   Он стоял, не глядя на Агнес, и, пока она снимала шляпу, переминался с
ноги на ногу.
   - Пойду поищу хозяйку и попрошу вскипятить чай.
   Он уже повернулся к двери, но вдруг отпрянул, -  Агнес  схватила  его
руку и поцеловала!
   - Что вы, фрейлейн Агнес, - пролепетал он вне себя от испуга и, точно
в утешение, обнял ее за плечи; она припала к нему.  Он  глубоко  зарылся
губами в ее волосы, ему казалось, что теперь это его  долг.  Под  руками
Дидериха она задрожала, забилась, точно под ударами.  Сквозь  прозрачную
блузку он ощутил влажное тепло. Дидериха бросило в жар, он поцеловал  ее
в шею. И вдруг ее лицо  придвинулось  близко-близко:  полуоткрытый  рот,
полуопущенные веки и никогда  еще  не  виданное  им  выражение;  у  него
закружилась голова.
   - Агнес, Агнес, я люблю  тебя,  -  сказал  он,  словно  изнемогая  от
глубокого страдания.
   Она не ответила; из  ее  открытого  рта  толчками  вырывалось  теплое
дыхание, он почувствовал, что она падает, и понес ее; ему чудилось,  что
она вот-вот растает у него на руках.
   Потом она сидела на диване и плакала.
   - Прости меня, Агнес, - просил Дидерих.
   Она взглянула на него мокрыми от слез глазами.
   - Я плачу от счастья, - сказала она. - Я так давно жду тебя. Зачем? -
спросила  она,  когда  он  начал  застегивать  ей  блузку.  -  Зачем  ты
прикрываешь мне грудь? Разве я уже не нравлюсь тебе?
   - Я отлично понимаю, какую взял на себя ответственность, - сказал  он
на всякий случай.
   - Ответственность? - переспросила Агнес. - На ком же ответственность?
Три года уже, как я люблю тебя. Ты этого не знал. Это судьба!
   Дидерих, который слушал, засунув руки в  карманы,  подумал,  что  это
судьба легкомысленных девушек. И все же он испытывал потребность вновь и
вновь слушать ее заверения.
   - Значит, ты и вправду меня, одного меня любила?
   - Я чувствовала, что ты мне не веришь. Какой это был  ужас,  когда  я
поняла, что больше тебя не увижу, что всему конец. Да,  ужас.  Я  хотела
тебе написать, пойти к тебе. Но у меня не хватило духу, - ведь  ты  меня
не любил. Я так извелась, что папа увез меня из Берлина.
   - Куда? - спросил Дидерих.
   Но Агнес не ответила. Она опять притянула его к себе.
   - Будь добр со мной. У меня никого, кроме тебя, нет!
   Смущенный Дидерих мысленно ответил ей: "Немного же у  тебя  есть".  С
той минуты, как он получил доказательство ее любви, Агнес  упала  в  его
глазах. Он говорил себе, что девушке, которая  решилась  на  такой  шаг,
нельзя по-настоящему верить.
   - А Мальман? - ехидно спросил  он.  -  Кое-что  все-таки  между  вами
было...
   Она выпрямилась и застыла с выражением ужаса на лице.
   - Ну, хорошо, хорошо, не буду больше, - заверил Дидерих  и  попытался
успокоить ее: он, мол, и сам поглупел от счастья и  никак  не  придет  в
себя.
   Она медленно одевалась.