каждый  богатеющий  --  богатеет  за  счет  обнищания  других. Все  нынешние
состояния -- суть результат ограбления граждан,  даже когда они об  этом  не
знают.   Например,   некоторые   состояния   сложились   в   период   вывоза
стратегических резервов  СССР -- о них  мало  кто  знал, но производили  они
сильное  впечатление --  до  горизонта  тянулись штабеля чушек никеля, меди,
других   цветных  металлов...  рельсы,  бочки   с  ферросплавами,  ящики   с
подшипниками, законсервированные  паровозы... элеваторы  с зерном,  склады с
тушенкой...  Все  это было заготовлено рачительными хозяевами государства --
Сталиным, Берия, Кагановичем -- на крайний  случай, на  случай угрозы нашему
государству.  Сейчас  ничего  этого нет, зато  есть Артем Тарасов, живущий в
Лондоне, Хакамада, советующая российским гражданам богатеть, собирая  грибы,
и Боровой, оставлю его без характеристики.
     Так  все-таки, адекватно ли наши либеральные  реформаторы  воспринимают
объективную реальность? Некоторые, видимо, не совсем,  и явно это проявилось
в короткий период после финансово-политического краха 17 августа 1998 года.
     Напомню, что  известный реформатор  Борис  Федоров, считающийся  видным
экономистом и финансистом, сразу после краха 17 августа привез к нам бывшего
аргентинского министра финансов Кавалло.  Этот деятель в свое  время навел в
своей  стране,  разоренной  сотрудничеством  с  международными   финансовыми
организациями, относительный порядок. Опыт  Аргентины на короткий срок  стал
главной   темой   обсуждения  в  газетах  и  на  телевидении,  в   лексиконе
экономических  обозревателей  появилось  новое  выражение  "каренси   борд",
означающее  что-то  вроде  "валютного регулирования"  или "власти  валютного
совета".
     В чем там, в Аргентине, было дело?
     К  1991 году,  после  правления  генеральских хунт, страна представляла
собой жалкое  зрелище --  правительство  не  могло  или  не хотело  собирать
налоги, а  просто  печатало для государственных нужд все новые партии денег.
Денежная  масса   росла,  зарплату  выдавали  чуть  ли  не  каждый  день,  и
приходилось ее тут же тратить, так как назавтра она обесценивалась.
     Тогдашний министр иностранных  дел Кавалло предложил и  реализовал свой
план,  основной чертой  которого  была  жесткая привязка объема национальной
валюты к валютным запасам, причем курс фиксировался. То есть в стране начала
ходить   новая   валюта,  банкноты   которой  являлись  как  бы  нотариально
заверенными копиями  тех долларов,  которые лежали в  подвале  Национального
банка. Появился в банке новый  доллар -- значит, можно напечатать  очередную
банкноту,  и   никак  иначе.  Также   проводились  глубокая  приватизация  и
сокращение государственных расходов. И никакой индексации зарплаты!
     Эта политика дала определенные, в том числе положительные,  результаты.
Производство вроде бы оживилось,  а  если люди работают и что-то производят,
то жизнь становится лучше, это очевидно.
     Но у политики "каренси борд" есть подводные камни. А что если  владелец
песо  придет в  казначейство и  поменяет его на  доллар, чтобы спрятать  под
подушку  или вывезти из  страны? Этот песо придется уничтожить, ведь резервы
страны стали  на  доллар  меньше!  А  если кто-то захочет закупить  товар за
рубежом? То  же самое, денежная  масса  страны должна уменьшиться как раз на
цену партии импортированного товара!
     К сожалению,  я не слышал, чтобы эти  очевидные вопросы были  заданы на
одной из многочисленных пресс-конференций. А все просто. Чтобы запас  валюты
не уменьшался,  страна  залезала  в долги, брала  кредиты. Долги у Аргентины
сейчас огромны. Ответ на второй  вопрос очевиден.  Аргентина  экспортировала
больше, чем импортировала, и вместо вывоза капитала происходил ввоз.
     Если  вы  прочитали  предыдущие  главы,  то  вам  станет  ясно,  почему
Аргентина  после   наведения   минимального  порядка   стала   инвестиционно
привлекательной страной.
     Аргентина --  страна приморская. Все основные центры сосредоточены либо
на  побережье  теплого незамерзающего  моря, либо  в  устьях судоходных рек.
Главное достоинство теплых морей -- не  мулатки на пляже  (хотя это  полезно
для индустрии туризма), а дешевизна транспорта.
     Аргентина   покрыта   пампасами    (субтропической   степью),   которые
предоставляют  лучшие в  мире условия для крупного  рогатого  скота.  Он  не
нуждается в  заготовленных  кормах и круглый  год  обходится без  стойлового
содержания.  Себестоимость килограмма аргентинской говядины  --  5 центов, и
колонны  рефрижераторов с дешевым  мясом уже многие десятки лет движутся  на
север  в  США по  Панамериканскому шоссе.  Наша  же буренка, для  сравнения,
съедает за полугодовую зиму 3  тонны сена, которое крестьянину надо накосить
и сохранить.
     По сравнению  с другими латиноамериканскими странами в Аргентине хорошо
развиты   инфраструктура   и   промышленность.  Благодаря  мягкому   климату
энергоемкость их невелика. Сейчас  там незначительные расходы  на госаппарат
(а значит,  низкие налоги): служебная  машина осталась,  по-моему, только  у
президента,   или   что-то  вроде  того.   Коммунистические  и   профсоюзные
организации разгромлены военными диктатурами и деморализованы распадом СССР,
и рабочие довольствуются тем, что им дают, тем более что в период кризиса им
приходилось работать и за 20 долл. в месяц. Правда, среднемировая зарплата в
условиях Аргентины обеспечивает вполне приемлемые условия жизни.
     То  есть  местные  издержки   на  производство  в   условиях  Аргентины
существенно  ниже,  чем, например,  в  США, главным образом благодаря низкой
цене рабочей силы и меньшим налогам. Так что нет ничего удивительного в том,
что   инвестиции   в   аргентинское   производство  пошли.   Даже   в   ходе
южно-азиатского кризиса выводимые из этого региона капиталы переводились как
в  ценные бумаги  США,  так  и в  экономику  Южной  Америки.  Но  результаты
"аргентинского  чуда"  ой  как  неоднозначны. Экономика на  чужих  капиталах
("мышьяк" -- по Витте)  -- все  равно что правитель на иностранных штыках --
очень неустойчивая  штука. В  стране  жуткая,  небывалая безработица,  долги
Аргентины тоже растут, и  за ее накопления конкурируют собственная экономика
и иностранные кредиторы. Кто победит?
     Вот  эта  политика  и  рекламировалась  в сентябре  1998  года  по всем
каналам,  причем  главным двигателем  рекламы был бывший  министр  финансов,
бывший глава налоговой службы, видный реформатор Борис Федоров.
     И никто -- или почти никто -- не сказал с удивлением следующих слов:
     "Но  позвольте!   Ведь  все  последние   годы  именно  эта  политика  и
действовала  в России! Борис Федоров, в  силу  индивидуальных  особенностей,
просто не  понимает,  что "валютный  коридор",  приватизация  по  Чубайсу  и
невыплаты  по  государственным  расходам,  в  том  числе  задержки  зарплаты
бюджетникам  --  это и  есть основные  черты "каренси  борд". Но  неужели  и
остальные реформаторы такие же?"
     Действительно, именно "аргентинский вариант" реализовывался в экономике
России с 1993  по 1998 год, но  вместо хоть какого-то оживления экономики он
привел  к  ее  полному краху.  Ведь наша валюта  до  17  августа была жестко