небесах  в виде  созвездий. Сияющее W,  которое  мы сегодня называем  Волосы
Кассиопеи,  было для наших далеких предков-бриттов так  называемым Ллис Дон,
то  есть  "Двором Дон", наш  Северный Венец - Каэр  Аранрод, то есть "Замком
Аранрод",  дочери  богини Дон, а Млечный Путь -  "Замком Гвидиона", сына все
той  же  Дон.  Более  того,  самый  великий из ее  детей,  Нудд, или  Ллудд,
положивший  со  временем  начало  своей  собственной  династии,  выполнял  у
бриттов, как, впрочем, и у гэлов,  функцию  кельтского Зевса. Его титулярный
эпитет, Ллав  Эрейнт, то  есть "Серебряная Рука", позволяет отождествить его
со знаменитым  Нуадой  Серебряная Рука.  Легенда, объясняющая  происхождение
этого яркого прозвища, на землях Британии со  временем была утрачена, но нет
никаких  сомнений,  что  перед  нами  -  тот же самый  персонаж,  о  котором
говорится  в ирландских легендах. Вместе с этой, а  также со многими другими
легендами навсегда ушли в прошлое непосредственные упоминания о битвах между
небесными  богами  и их врагами,  напоминающими фоморов. Однако одно древнее
валлийское  предание повествует, как он, на  этот раз под  роскошной личиной
короля  Британии,   положил   конец  трем  колдовским  "моровым  поветриям",
уничтожавших жителей его страны (см. главу 26 "Упадок и низвержение богов").
Помимо этого, мы  встречаем его под его собственными именем, Нудд, в  широко
известной  валлийской триаде, где  он  выступает в качестве одного  из "трех
славных  героев острова Британия"; другая легенда  объявляет  его владельцем
двадцати  одной  тысячи молочных  коров -  формула, которая для примитивного
сознания  служила  символом  несметного  богатства. Обе они  в  равной  мере
работают на имидж небесного бога, победоносного в битвах, несметно богатого,
щедрого  и  доброго.  Что  же  касается   материальных  памятников  широкого
распространения  культа  этого  бога, то  в  них нет недостатка. Во  времена
римского  владычества в  Лидии,  на  берегах  Северна,  был  воздвигнут храм
Ноденса,  или  Нуденса.  На  бронзовой  плите,  сохранившейся  в  нем,  Нудд
изображен в виде  юного божества,  сияющего  как солнце и правящего, стоя  в
колеснице,  упряжкой  из  четырех  коней.  Его сопровождают  крылатые  духи,
олицетворяющие ветры;  а его власть обитателями моря символизируют  тритоны,
следующие за богом. Таковы  были  атрибуты культа Нудда на  западе Британии;
что  же касается востока,  то есть все  основания полагать, что здесь у него
имелось целое святилище, находившееся на берегах Темзы. Как гласит предание,
собор Св.  Павла в Лондоне воздвигнут на месте древнего  языческого  капища;
место, на  котором он стоял, как сообщает тот же Гальфрид Монмутский, бритты
называли  "Парт  Ллудд",  а саксы  -  "Лудес Гет" (см.  главу  26 "Упадок  и
низвержение богов").
     Однако Нудд, или Лудд, считавшийся, по всей видимости, верховным богом,
занимает в мифической  истории валлийцев куда более скромное место, чем  его
собственный сын. Гвин ап  Нудд  пережил в  мифах и легендах едва  ли не всех
своих  родичей-небожителей. Исследователи не раз  пытались обнаружить в  нем
черты британского аналога знаменитого  гэльского героя - Финна Мак Кумала. В
самом деле, имена обоих  персонажей означают "белый"; оба являются сыновьями
небесного бога, оба прославились как великие охотники. Однако  Гвин обладает
более высоким сакральным статусом, ибо он неизменно  повелевает людьми. Так,
в  одной ранней валлийской  поэме он предстает богом войны и смерти и в этом
качестве выполняет роль этакого судии душ, бога, который провожает убитых  в
Гадес (Аид) и  там безраздельно правит  ими. В  более позднем,  уже частично
христианизированном, предании он описывается как "Гвин ап Нудд, которого бог
поставил повелевать демонским племенем  в Аннвне, чтобы они не  погубили род
людской". Еще позднее, когда влияние  языческих культов совсем ослабло, Гвин
стал выступать в  роли короля Тилвит  Тег, этих валлийских фей, а его имя до
сих пор не изгладилось из названия места его  последнего приюта, романтичной
и живописной долины Нит. Он считайся  королем  охотников  Уэльса  и Западной
Англии, и это его  спутников иной  раз можно услышать  по ночам,  охотятся в
пустынных и глухих местах. В  своей древней ипостаси - ипостаси бога войны и
смерти  -  он  представлен в старинной поэме  в  диалогах,  сохранившейся  в
составе Черной Кармартенской книги. Поэма эта, туманная  и загадочная, как и
большинство  памятников  ранневаллийской поэзии,  тем не  менее являет собой
произведение,  проникнутое  своеобразной  духовностью,  и по праву считается
замечательным образом поэзии древних кимров [1]. В этом персонаже нашел свое
отражение,   пожалуй,  самый  прозрачный  образ  пантеона  древних  бриттов,
"великий  охотник",  охотящийся не  за  оленями, а  за человеческими душами,
носясь  на своем демонском скакуне вместе с демоном-псом и преследуя добычу,
которой нет от  него  спасения. Так,  он заранее знал,  где и  когда суждено
погибнуть великим воинам, и рыскал  по полю боя, забирая их души и повелевая
ими  в  Аиде  или  на  "туманной  вершине  горы"  (по  преданию, излюбленным
пристанищем Гвина  были  вершины  холмов).  Поэма  рассказывает о мифическом
принце  Гвиднее Гаранире,  известном в валлийских  эпических  преданиях  как
повелитель затерянной страны, земли которой теперь скрыты под волнами залива
Кардиган  Бэй. Принц  этот ищет покровительства у  бога, который соглашается
помочь ему. Далее поэма излагает историю его подвигов:

     [1]  Кимры  (англ., валл. Cymri) - древнее  название валлийцев, жителей
Уэльса (прим. перев.)

     Гвидней:
     Ты - Бык, способный воинство врага рассеять
     Правитель ты без гнева и упрека,
     Всегда стремящийся помочь или спасти.

     Гвин:
     О, слава мчится впереди героя
     Владыка, щедрый на дары и доблесть,
     Я помогу тебе, раз ты об этом просишь.

     Гвидней:
     О, раз ты обещаешь мне поддержку,
     Как сладостно мне слышать твой привет!
     Откуда ты, о повелитель храбрых?

     Гвидней
     Знай, я явился прямо с поля боя,
     Щита из рук не выпуская;
     Гляди: мой шлем разбит копьем врага.

     Гвидней:
     Я рад приветствовать тебя,
     С щитом расколотым в руках.
     Скажи, отважный воин, кто ты родом?