- Итак, хоть и не по твоей милости, - обратился Гвидион к Аранрод, - но
имя он  все-таки  получил.  И  хорошее имя, надо признать. Теперь его  будут
звать Ллеу Ллоу Гиффес, что значит "Лев Твердая Рука". Само имя бога  Солнца
служит  показательным  примером того,  насколько устаревшими  воспринимались
архаические языческие предания в те времена, когда они была впервые записаны
учеными монахами.  Дело  в том, что  старинное кельтское слово  Ллеу (Lleu),
означающее  "свет",  тогда  уже явно  забылось  и вышло из  употребления,  и
писец-переписчик попросту  вставил  вместо  этого слова,  показавшегося  ему
несуразной  ошибкой, слово Ллоу (Llew), что значит "лев". Слово Гиффеc также
подверглось  искажающей трансформации, ибо  первоначально оно означало вовсе
не "твердый", а "длинный".
     Как бы там  ни  было, Аранрод, желавшая  оставить собственного сына без
имени, потерпела неудачу.  Не  удалось ей  получить назад и свои собственные
башмачки, ибо, как только они попали в  руки  к Гвидиону, он мигом превратил
лодку  обратно  в  морские  водоросли,  и  прекрасно выделанная  кожа тотчас
соскользнула  с них. Тогда,  вне  себя  от  гнева,  богиня-мать наложила  на
мальчика новое заклятие, на этот раз заключавшееся в  том,  что он не сможет
взять в руки оружие до тех пор, пока она сама не вручит его ему.
     Однако Гвидион увез сына в свой замок, Динас  Динллев, и ныне высящийся
на берегу пролива Менай Стрэйтс,  и стал воспитывать его как будущего воина.
Как только юноша оказался достаточно крепким, чтобы держать  в руках оружие,
Гвидион опять повез его в Кэр Аранрод. На этот раз  оба  бога  приняли облик
бардов.  Аранрод с радостью  приняла  их,  выслушала  саги  и песни, которые
исполнил Гвидион, устроила в их честь пир и отвела им для сна пышный покой.
     На следующее утро Гвидион поднялся  чуть  свет и  приготовился прочесть
самые  действенные свои заклинания.  Посредством своих  друидических  чар он
создал видимость того, будто вся страна наполнилась воинственными возгласами
и  звуками  боевых  труб, а затем  прочел  заклинания,  так  что всем  стало
казаться, что в гавани  перед замком  откуда ни возьмись появилось множество
вражеских кораблей. Аранрод в  ужасе прибежала  к нему, спрашивая, что же ей
делать,  чтобы спасти замок. "Дай  нам оружие, - отвечал мнимый бард, - и мы
сделаем  все,  что в наших  силах" Тогда  служанки  Аранрод поспешно вручили
оружие Гвидиону, а Ллеу подала меч сама Аранрод. Как только она сделала, шум
и лязг  доспехов смолкли, а корабли исчезли, словно их и не бывало. "Ну вот,
нам   пора  снимать  доспехи,  -  заметил  Гвидион.  -  Они  нам  больше  не
понадобятся".
     - Но ведь  замок со всех сторон окружен врагами! - в испуге воскликнула
Аранрод.
     - Да  нет там никаких  врагов,  - отвечал Гвидион - Это было всего лишь
колдовское наваждение,  которое  я подстроил  нарочно,  чтобы ты  сама сняла
собственное заклятие и  вручила оружие нашему сыну. И вот теперь получил его
- от тебя, но помимо твоей воли!
     - В  таком случае я наложу  на  него еще более  страшное заклятие!  - в
ярости завопила обманутая богиня.  - У него никогда не  будет  жены из числа
простых смертных, обитающих на земле!
     - Можешь не беспокоиться, жена у него будет, - возразил Гвидион.
     Затем  Гвидион   отправился  к  Мэту,  своему  дядюшке  и  одновременно
наставнику в магии и колдовстве, и они совместными усилиями, с помощью своих
волшебных  чар  создали  из цветов прекрасную девушку. "И  взяли  они цветки
дуба, цветки ракитника,  а еще - цветки благородного лавра и сделали из  них
девушку,  самую  прекрасную  и грациозную из  всех, каких  только доводилось
видеть мужчине". Затем  они назвали ее  Блодуэдд (Цветочный  Лик)  и  отдали
красавицу  в  жены  Ллеу.  А  еще  они  подарили  Ллеу дворец под  названием
Мур-и-Кастелл неподалеку  от озера  Бала Лейк.  И все  шло как нельзя лучше,
пока  однажды не явился Гронви Пибир, один из  богов тьмы, и,  начав охоту в
здешних местах,  убил на закате роскошного  оленя неподалеку от замка  Ллеу.
Самого бога Солнца в этот  момент в замке не  оказалось, ибо он отправился в
гости к Мэту, но  Блодуэдд  пригласила лихого охотника разделить с ней кров.
Ночью они стали любовниками и условились попытаться как-нибудь избавиться от
Ллеу. И когда ничего не подозревавший Ллеу  вернулся в свой замок  из дворца
Мэта,  коварная Блодуэдд, уподобившись кельтской  Далиле, выпытала у супруга
тайну о  том, как  можно лишить его жизни.  Ллеу поведал  ей, что  он  может
умереть  лишь в  одном-единственном  случае. Он не может быть убит ни внутри
дома, ни за его порогом, ни сидя верхом на коне, ни в пешем строю; однако он
может принять  смерть только от  копья,  которое мастер  делал целый год, не
притрагиваясь к  нему  в дни  воскресных  жертвоприношений, и  только в  том
случае, если  он, Ллеу, будет находиться под камышовой  кровлей,  только что
выйдя из бассейна и стоя одной ногой на  краю бассейна, а другой  - на спине
козла.  Лишь  тогда  его  может настигнуть  смерть.  Блодуэдд  с  притворной
набожностью возблагодарила небеса за то, что ее супруг столь надежно защищен
от случайной гибели, и тотчас послала гонца к своему любовнику, сообщив тому
все, что только что выведала у  мужа.  Гронви сразу же начал делать копье, и
спустя год  оно было готово. Узнав об этом, Блодуэдд попросила Ллеу показать
ей, как именно он может быть убит.
     Ллеу согласился, и Блодуэдд приготовила ему ванну под камышовой кровлей
и привязала возле нее козла. Ллеу вымылся и, выбираясь из ванны, встал одной
ногой на  ее край, а другую на  какой-то миг поставил на спину козла. В этот
момент Гронви, давно сидевший в засаде, метнул копье и поразил  Ллеу, и тот,
испустив ужасный вопль,  превратился в орла, взмыл в  небо  и  улетел прочь.
Больше он никогда не возвращался, и Гронви Пибиру достались и Дворец Ллеу, и
его жена.
     Однако  Гвидион не прекращал  попыток отыскать  своего пропавшего сына.
Наконец  однажды он оказался в  доме в Северном  Уэльсе, где  увидел некоего
мужа,  страшно беспокоившегося о своей свинье. Дело в  том, что каждое утро,
как только он  отпирал хлев, она стремглав  убегала в лес  и не возвращалась
домой до позднего  вечера.  Гвидион  предложил  пойти за ней, и на следующее
утро хозяин проводил его  к хлеву и отпер дверь. Свинья тотчас распахнула ее
и опрометью выбежала на двор. Гвидион поспешил за ней. Он преследовал ее  до
самого ручья между Сноудоном и морем, доныне носящим название Нант-и-Ллеу, и
наконец  увидел  беглянку: она кормилась под  раскидистым  дубом. На вершине
дуба  сидел  орел, и  всякий  раз, как  только он потряхивал крыльями, с них
падали  куски  гниющего  мяса, которые свинья  с жадностью поедала.  Гвидион
сразу заподозрил,  что  этот волшебный орел и  есть  Ллеу.  И тогда он запел
песню:

     Дуб ветви раскинул меж двух берегов,
     Тьма на холме и на небе!
     И разве же я не узнаю но ранам,
     Что это и есть мой Ллеу?!