обретает эту инертность, т. е. превращается в невротическое состояние.
Примеры Лоби и Тани показывают, что экспериментальный невроз достижим, но в
общем высшая нервная деятельность обезьян характеризуется высокой степенью
приспособленности к тем трудным задачам, которые у других животных вызывают
нервные срывы . Отсюда напрашивается предположение, что у более близких
эволюционных предков человека эта способность преодолевать переход
ультрапарадоксальных состояний в инертную форму, т. е. способность
динамично решать соответствующие нервные задачи, была еще значительно
сильнее, чем у низших обезьян.

"Анализ особенностей нервных срывов и их течения у животных, стоящих на
различных ступенях эволюционной лестницы, -- пишет Каминский, -- должны
помочь нам приблизиться к пониманию физиологической сущности неврозов у
людей" . Полно, только ли неврозов? Нет, анализ механизма неадекватных
рефлексов (минус инертность) приближает нас к пониманию физиологической
сущности величайшего достояния человека--второй сигнальной системы. Однако
для этого надо будет в дальнейшем рассмотреть их роль в общении между
индивидами. Пока согласимся с Каминским: анализ нервных трудностей у
обезьян остается не полным, не рисует полной меры напряжения и срывов, пока
в качестве раздражителей не привлечены звуки криков самки или детеныша или
сигналов опасности для стада. Во внеопытной обстановке было неоднократно
замечено, что наиболее бурную реакцию, а следовательно, наибольшее
напряжение нервных процессов у обезьян вызывали именно биологически им
адекватные раздражители, особенно раздражители взаимной сигнализации .

Но мы еще не подошли к этому продолжению темы. Задачей настоящего раздела
было только показать решающую роль ультрапарадоксальной функции для
внешнего проявления, для активизации действий, служивших тормозной
доминантой для других действий. Тот же Каминский писал, что неадекватная
двигательная реакция в опытах "особенно отчетливо выявлялась на фоне
ультрапарадоксальной фазы и не была выражена в столь сильной степени в
опытные дни, когда фазовые состояния отсутствовали или были слабо
представлены" . Тут требует корректива только слово "фон", ибо
ультрапарадоксальное состояние есть активный нервный акт, превращающий
тормозную доминанту в неадекватный рефлекс.

В 1941 г. один из прежних сотрудников И. П. Павлова, Г. В. Скипин,
опубликовал сообщение, которое могло бы стать поворотным пунктом в
понимании этой роли ультрапарадоксального состояния. Ссылаясь на принцип
реципрокной иннервации в центральной нервной системе, разработанный
Введенским, Шеррингтоном и Герингом, на исследования Д. С. Фурсиковым
явлений положительной индукции в коре головного мозга, Скипин констатирует,
что не все действия животного можно объяснить рефлекторной схемой:
побуждения приходят не только из внешней среды, но и из внутримозговых
провоцирующих воздействий центров и анализаторов друг на друга. У собаки
Леды был выработан комплексный условный раздражитель на пищу, в который
входило искусственное поднимание у нее передней правой лапы;
отдифференцировано было как один из тормозных сигналов искусственное
поднимание задней правой лапы. Экспериментатор не учел, что поднимание
передней лапы станет у собаки тормозной доминантой: она начала
"произвольно" поднимать ее, как только кончала есть (тот же эффект на
другой собаке Бульке), и пока лапа держалась поднятой -- слюноотделения не
было. Даже когда собака жадно ела пищу, в короткие остановки между
отдельными схватываниями еды из кормушки, она как раз успевала поднимать
эту лапу. Здесь явно выраженный функциональный антагонизм, причем всякое
прекращение еды протекает по ультрапарадоксальной схеме. Очень сложными
оказались соотношения этого движения передней правой лапы с применением в
опытах условного тормозного агента -- искусственного подъема правой задней
лапы посредством другого механизма; но чем дальше шли опыты, тем более
наблюдалась тенденция к их одновременности, т. е. "генерализации". В
итоге-- теоретические размышления Скипина: "Приведенные факты, очевидно,
должны изменить сложившееся представление о высшей нервной деятельности,
как о деятельности (только) условнорефлекторного характера, обусловленной
воздействием факторов внешней среды. Из приведенного материала мы видим,
что не только внешние по отношению к центральной нервной системе факторы
приводят в деятельное состояние корковые элементы, но и процессы,
протекающие внутри центральной нервной системы, в ее низших отделах". "Кора
головного мозга является не только физиологическим субстратом, подчиненно
реагирующим на инициативу внешнего мира, но и процессы, протекающие внутри
самой центральной нервной системы, вызывают деятельное состояние корковых
элементов головного мозга животного, направленное на активное овладение
внешним миром". "В последнем случае мы вплотную подходим к анализу так
называемой "произвольной деятельности" животного".

Эти слова чем-то предвосхищают "физиологию активности" Н. А. Бернштейна.
Но, раз упомянув о последней, надо повторить, что я считаю неприменимым к
животным ее принцип "модели потребного будущего": лишь деятельность
человека регулируется этим принципом, а поведением животного управляет опыт
прошлого, но корректируемый меняющимися обстоятельствами. Будущего же
животному взять неоткуда, животное обладает только прошлым и настоящим.
Однако Скипин под активным, "произвольным" освоением животным внешнего мира
разумеет всего лишь такие виды его деятельности, которые возникают в
результате индукции в центральной нервной системе, некие виды деятельности
"противоположной" собственно рефлекторной. Он только не знает строгой
детерминированности таких действий законом тормозной доминанты.

Другой физиолог, Э. Г. Вацуро, через некоторое время пошел еще дальше по
пути к открытию этого закона. Он создал в опытах с макаком-лапундером Лоби
альтернативную ситуацию: пища подавалась либо у одной стены
экспериментальной камеры, где находилось животное, либо у противоположной
стены, следовательно, идти "к" одной из кормушек значило идти "от" другой.
Условный сигнал всякий раз был положительным для одного движения и тем
самым тормозным для противоположного. Обезьяна то удачно дифференцировала
разные сигналы, призывавшие ее к той или противоположной кормушке, то
поступала по ультрапарадоксальной схеме. Между прочим, последнее
наблюдалось при ее насыщении. "Этот случай рассматривается нами как случай,
аналогичный ультрапарадоксальной фазе,--пишет Э. Г. Вацуро.-- Если
предположить, как это делаем мы, что один и тот же раздражитель является
одновременно и положительным раздражителем для данной стороны и
отрицательным для противоположной, т. е. вызывает возбуждение в одной