рефлексов и восходящей кривой имитативности могла бы рассматриваться как
точка возникновения нового механизма, нового уровня торможения в физиологии
высшей нервной деятельности. Назовем этот тормозной механизм интердикцией.

II. Имитативность (подражательность) у животных

Правомерно ли общее понятие подражательного рефлекса в поведении животных?
Не противоречит ли это обобщение многообразию наблюдаемых биологических
уровней, жизненных форм, мозговых структур, связанных с таким понятием?
Нет, это обобщение в сфере изучения поведения животных вполне оправданно и
отвечает научным знаниям. В отечественной научной литературе сошлемся, в
частности, на труды Н. Н. Ладыгиной-Коте, Л. Г. Воронина, А. Д. Слонима, К.
Э. Фабри . Понятие имитативной или подражательной, реакции (или формы
поведения) вполне правомерно как широкое биологическое понятие. Но во
избежание путаницы необходимо лишь сразу же исключить из него, во-первых,
то, что иногда называют "подражанием себе" -- персеверацию; во-вторых,
сознательное, или произвольное, подражание в социально-психической жизни
людей. Речь идет о непроизвольном, автоматическом подражании друг другу,
наблюдаемом среди животных на разных уровнях филогении.

К сожалению, у всех явлений подражания в указанном смысле нет
физиологического объяснения! К наблюдаемому многообразному и в то же время
единому биологическому феномену не подобрано физиологического ключа. Мы
касаемся здесь "дна" (если угодно, "потолка") современной науки о
физиологии нервной деятельности. На рецепторы и афферентные пути данного
организма не падает никаких раздражении, которые могли бы рефлекторно
породить такой-то двигательный эффект; рецепторы воспринимают только сам
этот эффект -- видимый или слышимый -- в поведении другого организма; тем
не менее первый как-то отождествляет себя со вторым: повторяет, копирует с
него следствия, не испытав соответствующих причин. Физиологическая наука не
докопалась до механизмов этого рефлекса. Хотя не сомневается в рефлекторной
природе автоматической имитации поведения у животных. Физиологи Попов,
Хотин, Орбели, Воронин, Слоним снова и снова вынуждены были признать, что
загадка подражания не расшифрована. Перед нами некий нейродинамический (и
даже, может быть, нейроэнергетический) икс.

Может быть, шагом к разгадке, хотя и очень предварительным, являются
экспериментальные результаты Н. А. Шустина. После двустороннего удаления
лобных долей у собак появлялся весьма выраженный подражательный рефлекс, не
обнаруживающийся у интактных (неповрежденных) взрослых собак. Зато он
характерен для самого раннего периода жизни как собак, так и многих других
животных. Оперированные собаки проявляли высокую степень имитативности по
отношению к движениям как другой собаки, так и человека. Постепенно и
медленно явление подражательного двигательного рефлекса ослабевало и затем
вполне исчезало у этих животных благодаря компенсаторной функции коры
больших полушарий. Иными словами, вследствие резкого ослабления мозговой
коры, в частности в лобной области, освобождается из-под ее тормозящего
влияния двигательно-подражательный безусловный рефлекс, погребенный в
подкорковых образованиях у взрослого животного; в раннем онтогенезе кора
еще не развита настолько, чтобы подавить его проявления .

Пока из этого можно заключить только, что подражание или имитация, если и
безусловный рефлекс, то особого рода, эволюционно очень древний, т. е.
присущий уже относительно низким этажам развития головного мозга и
животного царства . Однако в восходящем ряду животных этот древний инстинкт
в некоторых случаях обновлялся и изменялся. Его можно разделить на
зрительно-двигательную имитацию и слухо-вокативную имитацию. Обе формы
основаны на одинаковом принципе: зрительное или слуховое восприятие
двигательного или голосового поведения другой особи непосредственно
порождает у данной особи такой же поведенческий акт. Причинная цепь от
сегодняшней науки скрыта. Остается всесторонне наблюдать сам факт, выяснять
его отдельные проявления и частные закономерности. Этой цели в лабораториях
павловской школы служил и служит метод "актера и зрителя". Он дал обильные
конкретные плоды. В лабораториях зоопсихологов, как и в знаниях полевых
зоологов, накоплен огромный эмпирический материал о явлениях имитации.
Кажется, во всем мире только один известный французский психолог, И.
Мейерсон, пытаясь интерпретировать результаты своих опытов в области
сравнительной психологии, оспаривает вообще существование имитации у
животных, оставляя ее только за человеком. Но опровергающие его факты
слишком многообразны и ясны.

Рассмотрим пример. В 1959 г. на Чаткальском хребте (Тянь-Шань) на горном
озере Сары-Челек я наблюдал с лодки поведение стай молоди маринки --
единственного обитающего там вида рыб. Стаи или косяки из множества голов
держатся в солнечные дни близ поверхности. Время от времени вся стая
всплескивается над поверхностью воды, совершая как бы последовательный
взлет дугой: когда голова косяка уже ушла в воду, его последняя часть еще
только выпрыгивает. Все это коллективное, но не одновременное, а
последовательное действие продолжается 1 -- 2 секунды. Несомненно, что
поведение этого множества рыбок имеет имитационную природу: не каждый член
стаи испытал стимул к выпрыгиванию из воды, а лишь те (может быть один),
кто выпрыгнули первыми. Если принять, что выбросившаяся (выплеснувшаяся)
стая маринок может быть мысленно разделена на примерно тысячу рядов,
окажется, что имитационный импульс передается со скоростью порядка тысячной
доли секунды. Принципиально точно таким же образом происходят подчас
стремительные маневры стаи под водой.

Вероятно, импульсом для инициаторов служит возникающий с какой-либо стороны
признак опасности, хотя почти всегда иллюзорной. Следует ли отсюда, что у
стаи есть постоянные инициаторы, вожаки? Очевидно, нет. Но есть
определенные закономерности во взаимодействии имитируемых и имитирующих
рыб, как показали опыты Э. Ш. Айрапетьянца и В. В. Герасимова над
образованием имитационных рефлексов у стайных видов рыб (у нестайных они не
вырабатываются). Так, с увеличением количества имитируемых рыб по отношению
к числу имитирующих интенсивность или полнота их влияния па поведение
имитирующих рыб в эксперименте возрастает. Но сильная и целенаправленная
оборонительная реакция даже одной рыбы в эксперименте может служить
сигналом для нескольких рыб, вызывая у них подражательную реакцию. В
эксперименте получена и опосредствованная передача рефлекса между рыбами.
Установлено, что не возникает никакого подражания особям того же вида, но