Минуту царила тишина, и вдруг Заглобу прорвало.
   - Что мне курфюрст! - крикнул  он.  -  Коль  заключил  он  договор  с
прусскими городами, пусть не пляшет и нашим и вашим, а в бой идет против
шведов, пусть сделает то, что должен сделать верный ленник,  и  выступит
на защиту своего государя и благодетеля.
   - Как знать, не встанет ли  он  еще  открыто  на  сторону  шведов,  -
заметил Станислав Скшетуский.
   - Встанет на сторону шведов? Я ему встану! Прусская граница недалеко,
а у меня на первый клич готовы несколько тысяч сабель.  Заглобу  ему  не
обмануть! Да не будь я полководец доблестного  нашего  войска,  коль  не
пойду зорить его огнем и мечом! Нет  у  нас  припасу,  не  беда!  Найдем
довольно на прусских гумнах!
   - Матерь божия! - воскликнул в восторге Жендзян. - Да ты,  вельможный
пан, готов в споре устоять и против коронованных голов!
   - Я ему тотчас напишу: "Ясновельможный пан курфюрст! Довольно хвостом
вертеть! Довольно хитрить и тянуть волынку! Выходи против шведов! А нет,
так я в  пруссию  нагряну!  Кончено!"  Подать  чернила,  бумагу,  перья!
Жендзян, поедешь с грамотой!
   - Поеду! - сказал арендатор из Вонсоши, обрадованный новым посольским
чином.
   Но не успели подать Заглобе чернила, перья и  бумагу,  как  на  улице
поднялся крик, и толпы  солдат  показались  под  окнами.  Одни  кричали:
"Vivat!" -  другие,  как  татары:  "Аллах!"  Заглоба  вышел  с  друзьями
поглядеть, что случилось.
   Оказалось, везут те самые пушки, о которых говорил Заглоба, и это при
виде их возрадовались сердца солдат.
   Пан Стемпальский, белостокский управитель, подошел к Заглобе.
   - Ясновельможный пан полководец, - обратился он к нему. - С той поры,
как блаженной памяти пан маршал Великого княжества  Литовского  приписал
белостокские  имения  к  Тыкоцинскому  замку,  я,  будучи   сих   имений
управителем, все подати усердно и исправно употреблял  на  нужды  замка,
что реестрами могу доказать перед  всей  Речью  Посполитой.  Добрых  два
десятка лет трудился я и обеспечил замок порохом,  пушками  и  припасом,
долгом своим почитая каждый грош употребить по назначению,  как  повелел
ясновельможный маршал Великого княжества Литовского. Но  когда  по  воле
изменчивой судьбы Тыкоцинский замок  стал  в  нашем  воеводстве  главною
опорою врагов отчизны, спросил я бога и собственную совесть, могу ли я и
впредь  увеличивать  его  силу,  не  должен  ли  я  припасы  и   военное
снаряжение, кои собрал на  прошлогодние  подати,  отдать  в  руки  твоей
милости...
   - Должен! - с важностью прервал его Заглоба.
   -  Об  одном   только   прошу   твою   милость:   при   всем   войске
засвидетельствуй и квитанцию выдай  мне,  что  ничего  не  обратил  я  в
собственную пользу, все  сдал  в  руки  Речи  Посполитой,  которую  твоя
власть, ясновельможный пан, достойно здесь представляет.
   Заглоба  кивнул  головой  в   знак   согласия   и   тотчас   принялся
просматривать реестр.
   Оказалось, что, кроме шестифунтовых пушек, которые были  спрятаны  на
чердаках амбаров, есть еще триста  отменных  немецких  мушкетов,  двести
московских бердышей для пехоты, обороны  стен  и  валов  и  шесть  тысяч
злотых деньгами.
   - Деньги мы в войске разделим, - сказал Заглоба, - а  вот  мушкеты  и
бердыши...
   Он огляделся по сторонам.
   - Пан Оскерко, - сказал он, - возьмешь их и соберешь  пешую  хоругвь!
Есть тут у нас пеших немного из радзивилловских беглецов, ну,  а  прочих
наберешь из мельников.
   Затем он обратился ко всем присутствующим.
   - Братья! Есть у нас деньги, есть пушки, будут пехота и  припас.  Так
начинаю я свое правление!
   - Vivat! - крикнуло войско.
   - А теперь всю челядь - в деревни за заступами, лопатами и  мотыгами,
да поживей! Будем строить укрепленный стан,  второй  Збараж!  Но  только
хорунжий ты или не хорунжий, не стыдись, бери лопату в руки и за работу!
   С  этими  словами  пан  полководец,  сопровождаемый  кликами  войска,
направился к себе на квартиру.
   - Клянусь богом, голова,  каких  мало,  -  говорил  Володыёвский  Яну
Скшетускому, - и дело у нас как будто идет на лад.
   - Только бы Радзивилл  сейчас  не  подошел,  -  вмешался  в  разговор
Станислав Скшетуский.  -  Это  воитель,  равного  которому  нет  в  Речи
Посполитой, а наш пан Заглоба годится на то, чтоб провиант  запасти  для
стана, но куда ему меряться силами с таким военачальником.
   - Это верно! - поддержал его Ян. - Когда дело дойдет до боя, мы будем
помогать ему советом, он в военном деле менее искушен. Да и  пан  Сапега
подойдет, и власть его тут же кончится.
   -  А  тем  временем  он  может  сделать  много  хорошего,  -  заметил
Володыёвский.
   Войску конфедератов и  в  самом  деле  нужен  был  хоть  какой-нибудь
военачальник, пусть даже Заглоба, ибо со времени его  избрания  в  стане
стало больше порядка. На следующий же  день  начали  насыпать  валы  над
белостокскими прудами. Оскерко, служивший в иноземных войсках и  знавший
искусство фортификации, руководил  всеми  работами.  За  три  дня  вырос
сильный стан, который и впрямь немного напоминал збаражский, так  как  с
боков и с тыла его защищали болотистые пруды. При виде его сердца солдат
преисполнились отваги, все войско поняло, что  есть  у  него  почва  под
ногами. Но еще больше оно воодушевилось, когда  крупные  разъезды  стали
доставлять припасы. Каждый день в стан  загоняли  волов,  овец,  свиней,
каждый день шли возы, груженные всяким хлебом и сеном.  Некоторые  обозы
приходили из Луковской,  иные  даже  из  Визненской  земли.  Все  больше
прибывало мелкой, да и богатой шляхты, ибо люди, услышав о том, что есть
уже власть, войско и полководец, поверили в дело.  Жителям  тяжело  было
кормить "целую дивизию"; но, во-первых, Заглоба их об этом не спрашивал,
а  во-вторых,  лучше  было  отдать  на  войско   половину   и   спокойно
пользоваться всем остальным, чем ежеминутно ждать нападения разбойничьих
шаек, которые отнимали все и, размножаясь, рыскали повсюду, как  татары,
так что Заглоба приказал разъездам преследовать их и уничтожать.
   - Коли он окажется таким же гетманом, как и хозяином, -  толковали  в
стане о новом полководце, - то  не  знает  еще  Речь  Посполитая,  сколь
великого имеет она мужа.
   Сам Заглоба с беспокойством думал  о  приходе  Януша  Радзивилла.  Он