как ищейка бросает след преступника и гонится за кроликами. Другие трудности
состояли в том, что тюлени постоянно бросались за "своими" кораблями,  и что
поплавки  на их "доводках" нельзя было сделать достаточно большими, чтобы их
было  видно во время  волны и тумана.  Тюлени научились выслеживать машинное
масло и звук винтов, подтвердив этим уверенность Вуда, но вся эта затея, как
мне  кажется, была столь же выполнимой, как, скажем, сыпать подводным лодкам
соль  на хвосты.  Из  всех фантастических  экспериментов  вышел  только один
важный результат. Они доказали, что тюлени прекрасно слышат, плавая с полной
скоростью под  водой, и  эта  открытие явилось базой  для усовершенствования
гидрофонов, которые погружали в  воду для подслушивания  шума винтов. Звуки,
создаваемые потоком воды у отверстия "трубы", заглушали все остальное, и для
подслушивания приходилось замедлять  ход  или  совсем  останавливать  судно.
Изучив  очертания ушей  тюленя, гидрофонам  придали новые профили, сильно их
улучшив.
     После того как Вуд получил  чин  майора и работал  в Бюро изобретений в
Париже, вместе с союзными учеными, он  изобрел то, что впоследствии называли
"паутинной   гранатой",  "макаронной  гранатой",  "проволочной  гранатой"  и
"парашютным снарядом". Это изобретение  соединяет в  себе  обе черты военных
идей Вуда. Оно вполне фантастично и в  то  же  время оказалось практическим,
так как  есть сообщения, что  англичане вспомнили о нем и применили его  при
обороне Лондона в 1940 году,  и международная печать единогласно приписывает
первоначальную  идею  Р.  В.  Вуду,  профессору  физики  Университета  Джона
Гопкинса. Вот что рассказывает о нем Вуд:
     "Обсуждая средства обороны от вражеских самолетов с группой французских
летчиков на одном из аэродромов в ноябре 1917 года,  я предложил  произвести
опыты   с  гранатами,  заряженными  мотком   стальной  рояльной   проволоки,
сконструированными по образцу пиротехнических "парашютных бомб". Один  конец
проволоки должен быть прикреплен к стакану снаряда, а другой -- к маленькому
шелковому парашюту. При разрыве стакан полетит вниз, разматывая проволоку, а
парашют  откроется  и  будет  медленно  спускаться   с  длинным  проволочным
"хвостом",  висящим  снизу,  как  паук,  который  соткал  длинную паутину, и
которого  ветер уносит  с этой  паутинкой. Потом я  предлагал то же самое на
одном  из  собраний  Бюро  изобретений  в  Париже,  называя  его  "паутинным
снарядом", но тогда никто не заинтересовался этой идеей. После войны я много
раз упоминал о нем на популярных лекциях, как  примере  применения  науки  к
войне.  За время между двумя мировыми войнами на эту тему было взято разными
авторами  несколько   неосуществленных   "бумажных"  патентов.  Если  верить
газетным сообщениям, проволочные снаряды.  применяемые  в современной войне,
не снабжаются парашютами и падают быстро".
     Все это  горячее  время,  пока Вуд  изобретал военные  машины, и позже,
когда он  сам принял  участие  в войне, использовав все  возможности,  чтобы
надеть форму и попасть на действительную  службу, на фронт за океаном, он не
прекращал и чисто научной работы.
     В начале лета 1916 года он занимался в Ист Хэмп-тоне разработкой нового
фильтра  для  фотографирования  планет в ультрафиолетовых  лучах, который он
собирался   установить  на   огромном   шестидесятидюймовом   рефлекторе   в
обсерватории  на  Маунт-Вильсон,  в Калифорнии.  Фильтр  состоял из  ячейки,
сделанной  из  короткого  обрезка  квадратной бутылки, закрытого  по  концам
пластинками  из  "увиолевого"   стекла.  Ячейка  наполнялась  парами  брома,
которые, как он знал, были прозрачны для ультрафиолетовых лучей и  поглощали
всякое другое излучение, способное действовать на фотопластинку.
     В конце сентября Вуд поехал с женой и  дочерью Маргарет в Сан-Франциско
-- их  первый  визит  к родителям со  времени землетрясения в 1906 году. Вуд
сразу же отправился в Пасадену и поселился в так называемом "Монастыре", где
жил  штат  обсерватории  Маунт-Вильсон.  Шестидесятидюймовый   телескоп  был
предоставлен ему на четыре вечера, и, к своей радости, он нашел здесь Харлоу
Шэпли,  который  когда-то  помогал  ему  в   Принстоне.  Теперь  он  состоял
сотрудником  обсерватории  и   готов   был   помочь  ему.   Бромовую  ячейку
смонтировали   на   медной   рамке  непосредственно   перед  фотографической
пластинкой, которая устанавливалась у отверстия вверху трубы телескопа, в то
время как  огромное стеклянное серебряное  зеркало было  внизу. Были сделаны
снимки   Юпитера   и  Сатурна   в   инфракрасном,   желтом,   фиолетовом   и
ультрафиолетовом свете. Последний снимок  показал на  Сатурне экваториальную
полосу, которую до тех  пор никто не видел и которая дала повод  для больших
споров  между астрофизиками. Наконец, было решено, что  это --  облако очень
мелкой пыли, окаймляющее внутренний край кольца планеты.
     Вернувшись  в конце  октября  в  Балтимору, Вуд начал  новую  работу  с
профессором  Окано, японским ученым,  которого прислали работать у него. Они
исследовали  так называемый потенциал ионизации паров натрия, который до тех
пор не был определен. Говоря проще, они собирались,  в частности, определить
самое  низкое  напряжение,  которое  вызывало бы  свечение  паров  натрия  в
вакуумной трубке.  Окончательный  результат был  интересен, но они  не  были
уверены в  нем, пока не  нашли и  не устранили  причины ошибок в  установке.
Натриевая  лампа работала при разности потенциалов всего в 1,5 вольта, т. е.
от  одного  сухого  элемента,  при  условии,  что  в  парах  были  свободные
электроны.
     В  1910 году  Вуд,  совместно  с одним из своих учеников, Р.Х.  Голтом,
изучал спектры электрического разряда в  плотных парах натрия и был  поражен
яркостью желтого цвета. "Было похоже, будто смотришь на солнце сквозь желтое
стекло",-- говорит он. Он, конечно, мечтал о натриевых лампах, но в то время
не знали способов изготовления трубок или  колб, которые не чернели бы  и не
становились непрозрачными  через несколько минут действия паров.  Именно это
обстоятельство заставило  лорда Кельвина спросить: "Удалось  ли вам все-таки
приручить пары натрия?"
     В современных  натриевых лампах  это  препятствие преодолено: научились
делать стекла, не разъедаемые парами натрия.



        ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

     Вуд попадает в армию как  "овца в волчьей шкуре" и становится  за морем
грозным майором
     "Овцы  в  волчьей  шкуре"  -- название, которое  Вуд применял к себе  и
другим  профессорам  и ученым, которым дали чины и одели  в  форму во  время
мировой  войны.  Задолго  до  того, как он попал  в армию,  он  уже  помогал
Военному департаменту техническими советами  и безуспешно  пытался уговорить
генерала Скуайра, начальника связи армии, произвести его в офицеры и послать
на фронт в  Европу.  Затем из Парижа в  Государственный  департамент  пришла
телеграмма с печатью  премьер-министра Рибо,  с просьбой произвести  Вуда  в