главных  потребностей  последнего  было  умножение  войска;  основу   войска
составляли дворяне и дети боярские, получавшие за свою  службу  поместья,  с
которых они должны были содержать себя и по призыву государеву  являться  на
службу конны, людны и оружны, по тогдашнему выражению. Но понятно,  что  эта
возможность содержать себя и являться на службу в требуемом виде зависела от
дохода, который получал помещик с своего земельного участка,  а  доход  этот
зависел от населения земли; чтоб иметь возможность  всегда  нести  требуемую
службу,  служилый  человек  должен  был  иметь  на  своей  земле  постоянное
народонаселение; а мог ли он иметь его, когда богатый  сосед  переманивал  у
него крестьян  большими  льготами?  Государство,  давши  служилому  человеку
землю, обязано было дать ему и постоянных работников  иначе  он  служить  не
мог. Чтоб понять цель закона об укреплении крестьян, стоит  только  обратить
внимание на то, с какою целию и в чью пользу закон  поддерживался  после,  в
XVII веке: бедные помещики бьют  челом,  что  богатые,  несмотря  на  закон,
переманивают у них крестьян и засылают их сначала в  свои  дальние  вотчины,
чтоб сыскать было нельзя, и таким образом разоряют их, бедных помещиков.  Мы
видели, что в Литовской России  гораздо  прежде  поднят  был  тот  же  самый
вопрос: как воспрепятствовать переманке крестьян большими льготами от одного
землевладельца к другому? Здесь шляхта решила  ввести  общее  положение,  на
каких условиях водворять вольных крестьян,  и  тот,  кто  б  осмелился  дать
крестьянам  большие  льготы  и  тем  переманивать  их  к  себе,  подвергался
денежному взысканию. В России Восточной употреблено было другое  средство  -
прикрепление к земле.
   Когда именно последовало  это  прикрепление,  мы  не  можем  с  точностию
определить, ибо указа о всеобщем укреплении крестьян до нас не дошло;  дошел
до нас только следующий указ 1597 года: "Которые  крестьяне  из  поместий  и
отчин выбежали до нынешнего года за пять лет, на тех суд давать и  сыскивать
накрепко, и по суду этих беглых крестьян с женами, детьми и со всем  имением
отвозить назад, где они жили; а которые крестьяне выбежали  до  этого  указа
лет за пять, за семь, за десять и больше, а помещики или отчинники на них  в
побеге не били челом, на таких суда не давать".  По  смыслу  этого  известия
закон  об  укреплении  можно  отодвинуть  к  началу  царствования   Феодора;
отодвигать дальше мы не можем,  ибо  есть  прямое  известие  об  указе  царя
Василия Ивановича Шуйского, где Годунов выставляется виновником  закрепления
в царствование Феодора. В этом  известии  говорится,  что  царь  Феодор,  по
наговору Бориса Годунова не слушая совета старейших бояр,  выход  крестьянам
заказал.
   Кроме приведенного известия об указе  Шуйского,  о  переходе  крестьян  в
первый год царствования Феодора свидетельствует еще известие о мере, которая
служила приготовлением к прикреплению и которая прямо указывает  на  главное
побуждение к нему. В приговорной грамоте духовного собора держанного 20 июля
1584 года, сказано: "Советовались мы и утвердились, чтоб вперед тарханам  не
быть;  земли  митрополичьи,  архиепископские,  владычни  и  монастырские   в
тарханах, никакой царской дани и земских разметов  не  платят,  а  воинство,
служилые люди эти земли оплачивают; оттого большое запустение  за  воинскими
людьми в отчинах их и поместьях; а крестьяне, вышедши из-за служилых  людей,
живут за тарханами в льготе, и от того великая тощета воинским людям пришла.
И потому, для великих нужд и тощеты воинским  людям,  мы  уложили"  и  проч.
Здесь явно приближение к закреплению: служилым людям  тощета  от  того,  что
крестьяне  уходят  от  них,  приманиваемые  тарханами:  положено  уничтожить
тарханы. Но эта мера на соборе была объявлена временною, и мы знаем, как она
была кратковременна: в октябре того же года уже тарханы восстановляются.  По
всем вероятностям, следовательно, закон об укреплении крестьян долженствовал
быть одновременен с восстановлением тарханов, ибо надобно было дать служилым
людям   обеспечение,   необходимость   которого   была   так    торжественно
провозглашена на соборе.  Таким  образом,  мы  видим,  что  и  в  Московском
государстве  при  решении  вопроса  сначала  приблизились  было  к  тому  же
средству, которое было употреблено в Западной России, то  есть  к  уравнению
выгод на  всех  землях,  уравнению,  необходимо  отнимавшему  у  крестьянина
побуждение к переходу с одной земли на другую. Но в  Московском  государстве
это  средство  скоро  было  покинуто  вследствие  столкновения  с  интересом
могущественного сословия. При  объяснении  этого  явления  необходимо  также
обращать внимание на то, что  Московское  государство  в  описываемое  время
находилось на  очень  низкой  ступени  промышленного  развития,  было  чисто
земледельческим; мануфактурная промышленность была в младенчестве,  город  в
смысле центра мануфактурной промышленности не существовал,  город  продолжал
быть огороженным селом, городские жители продолжали  заниматься  земледелием
точно  так  же,  как  сельчане  и  деревенщики.  В   чисто   земледельческом
государстве господствующим  отношением  бывает  отношение  землевладельца  к
земледельцу, причем обыкновенно первый стремится привести второго  в  полную
от себя зависимость. Главный  землевладелец  -  государство  испоместило  на
своих  землях  служилых  людей,  которым   должно   было   дать   постоянных
насельников,  земледельцев.   Но   тут   государство,   как   землевладелец,
сталкивалось с  другим  богатым  землевладельцем  -  церковью.  Сперва  было
государство потребовало от церкви, чтоб она отказалась от тарханов в  пользу
служилых людей; но скоро потом, не желая нарушать  интересов  ни  одного  из
этих могущественных землевладельцев, ни государства, ни церкви, дело уладили
таким образом, что церковь осталась при тарханах, а служилые  люди  удержали
навсегда население земель своих. Что же касается до других  землевладельцев,
знатных и богатых отчинников, то, конечно,  закрепление  крестьян  не  могло
быть для них выгодно, ибо лишало их права перезывать на свои земли  крестьян
с земель мелких помещиков; но значение  вельмож  было  ослаблено  вследствие
известной  нам  борьбы  государей  московских  с  княжескими  и   дружинными
притязаниями, борьбы, которая, с другой стороны, усиливала  значение  мелких
служилых людей, выставляла их интересы на  первый  план  для  правительства.
Шуйский в приведенном выше указе  говорит,  что  царь  Феодор,  по  наговору
Бориса Годунова, не слушая совета старейших бояр, выход крестьянам  заказал.
Понятно, что Годунову не нужно было щадить интересы старейших бояр,  которых
никакими уступками он не мог заставить уступить себе первенство; в борьбе  с
старейшими боярами ему выгодно было опираться на  духовенство  и  на  мелких
служилых людей, которых он старался  привлечь  на  свою  сторону  уступками.
Поэтому имеем право принять известие, что Годунов содействовал  этой  сделке
между выгодами духовенства и мелких служилых людей. У нас нет средств  знать
отношение,   существовавшее    в    описываемое    время    между    землями
государственными, служилых  людей  -  вотчинников  и  церковными;  мы  можем
указать только на некоторые отрывки из общего  описания  земель,  в  которых
видно очень любопытное отношение. В Горетове стану Московского уезда в  1586
году под поместьями и вотчинами было 5780 четвертей пахотной земли; порожней
и оброчной земли, находившейся  в  непосредственном  ведении  правительства,
было 8639 четвертей, церковных же земель было 9422 четверти. Из 59  поместий