посаженного брать по десяти алтын и головщины по деньге с  головы;  с  людей
брать побережное по 22 алтына с ладьи. Кто приедет в санях или  верхом,  или
пешком придет, с того брать явку. Тут же  упоминается  пошлина  свальная:  с
1000 пуд - по полтине, с воза - по две деньги и проч.; подъемная пошлина - с
подъему по две деньги, "а поднимать в весу товар  под  оба  конца",  кто  же
станет продавать в развес меньше пуда, с тех подъема не  брать;  рукознобная
пошлина: с пудом ходить и товар  всякий  весчий  у  гостей  весить,  пошлину
рукознобную брать с купца и продавца с подъема по деньге, да с  припуску  по
деньге. Целовальники доносили, что у них многие люди пошлин не платят:  так,
не платят их английские гости, не платят суда Троицкого, Кириллова и  других
монастырей; суда Федора Кобелева большой иногородней пошлины  не  платят,  а
платят только туземную, двинскую, на том основании, что у Кобелева  есть  на
Двине промыслы и угодья; на том же основании не платят  пошлин  суда  Данилы
Строганова и Данилы Бренкова. Царь отвечал, чтоб  пошлину  брали  с  русских
людей со всех без исключения,  с  двинян  -  двинскую,  а  с  иногородцев  -
иногородную, также и с иноземцев, кроме англичан, которые  имеют  жалованную
грамоту. В 1592 году торговые  пошлины  в  селах  Чаранде  и  Коротком  были
пожалованы боярину Дмитрию Ивановичу Годунову.
   В 1588 году староста и рыболовы переяславской  рыболовской  слободы  били
челом, что берут с них во дворец оброки и пошлины за посошной корм, с рыбных
ловель, за закорных щук, с рек,  пошлины  дворецкого  и  дьячьи,  ключничьи,
ямские деньги, сенные деньги, присудные деньги, всего до  50  рублей,  и  от
того у них рыболовская слободка  пустеет.  Царь  с  царицею  пожаловали,  не
велели два года брать с них ямских и  присудных  денег.  В  1590  году  были
освобождены  от  торговых  пошлин  и  земских  повинностей  жители  Кольской
волости, также волостей Керети и Ковды по случаю  разорения  их  шведами.  В
1591 г. крестьяне Глотовой слободки били  челом,  что  вычегжане,  вымичи  и
сысоличи самовольством велят им всякие подати платить с собою вместе,  сбавя
с себя; а у них в Глотовой слободке живут все молодшие люди, кормятся пиктою
да зверем, а хлеба не пашут и не торгуют ничем, а на  Вычегде  и  на  Сысоле
живут прожиточные, торговые люди, торгуют всякими  товарами  и  хлеб  пашут.
Государь пожаловал, велел крестьянам Глотовой слободки  привозить  подати  в
Москву самим по-прежнему, а с вымичами, сысоличами и вычегжанами ни в  какие
подати им не тянуть.
   Количество  торговых  пошлин  должно  было  уменьшиться  в   царствование
Феодора, если верить показаниям Флетчера, по  словам  которого  вывоз  почти
всех товаров уменьшился очень значительно против прежнего. Мехов  вывозилось
на 400000 или 500000 рублей; воску вывозилось  до  10000  пудов,  тогда  как
прежде отправлялось до 50000; о  меде  Флетчер  говорит  неопределенно,  что
вывозили в довольно большом количестве; сала вывозилось до 30000, а прежде -
до 100000. Льном и пенькой прежде нагружалось в  Нарвской  пристани  до  100
судов, а во Флетчерово время - не более 5. Причины этого  уменьшения  вывоза
объяснены у  Флетчера  неудовлетворительно:  первою  причиною,  говорит  он,
полагают отнятие у русских Нарвской пристани; второю - закрытие  сухопутного
сообщения чрез Смоленск и Полоцк  по  случаю  войны  с  Польшею;  в-третьих,
наконец, упадок внешней торговли зависит от того, что купцы  и  крестьяне  с
недавнего времени были обременены невыносимыми налогами и не были обеспечены
в собственности. Вторую причину нельзя принять, по крайней мере в том  виде,
как она высказана Флетчером, ибо в царствование Феодора войны с  Польшею  не
было;  если  разуметь  так,  что  война  с  Польшею  должна  была  уменьшить
сухопутный вывоз в царствование Иоанна и в царствование Феодора дело еще  не
успело поправиться, то в таком случае под словом прежде мы  должны  разуметь
первую половину века и выражение: купцы  и  крестьяне  с  недавнего  времени
обременены  невыносимыми  налогами,  должно  также  отнести  к  царствованию
Иоанна, а не Феодора, ибо мы знаем, что при последнем особенного обременения
не было. Мы видели причину, почему уменьшился вывоз воску:  зная,  как  этот
товар требуется иностранцам, и видя, что последние не  хотят  к  нам  возить
военных запасов, московское правительство постановило: менять воск только на
селитру, порох и серу.  В  царствование  Феодора  торговля  производилась  с
Польшею, московские  купцы  ездили  в  Варшаву  и  Познань;  но  по-прежнему
встречаем сильные жалобы купцов на притеснения, обманы и разбои.  Торопецкий
купец Рубцов ездил торговать в Витебск; и, сторговавшись,  поехал  назад  на
Велиж, и здесь его ротмистр Дробовский прибил, взял два челна ржи, а  в  них
35 четвертей, куплена четверть по 20 алтын с гривною, да 10  литр  золота  и
серебра, ценою по 5 рублей литра, да 25 литр  шелку  разных  цветов,  по  40
алтын литра, да постав сукна лазоревого в 14 рублей, да двум челнам  цена  5
рублей с полтиною. Двое смоленских купцов  били  челом  на  двоих  оршанских
купцов: торговали они с ними товар на товар и договорились, чтоб оршане дали
им за их товары 40 пуд квасцов и 2 пуда ладану; оршане привезли  в  Смоленск
две бочки и сказали, что  в  них  квасцы;  но  когда  смоленские  купцы  при
целовальниках разбили эти бочки, то оказалось, что на верху только квасцы, а
в середине всякая всячина. Два  других  смоленских  купца  били  челом,  что
ездили они с хмелем в Оршу и договорились с тремя литовскими купцами  менять
хмель на сукна, оценивши сукно по 30 алтын без гривны аршин, а хмель - по 30
алтын пуд, но литовцы стали  им  давать  сукна  худые  полуанглийские.  Двое
торговых людей, московские жильцы, били челом, что ездили они  в  Польшу,  в
Варшаву и Познань и отдали познаньским купцам соболей на 1500 рублей, взявши
с них кабалу за руками и  печатями;  в  это  время  Познань  вся  сгорела  и
должники  отказали,  что  им  платить   долгу   нечем.   Купцы   московские,
новгородские, псковские, смоленские, бельские, торопецкие, вяземские и  всех
городов били челом: ездят они торговать в Литву Смоленскою дорогою, и с  них
берут державцы и урядники поборы, головщины, мостовщины, явки,  перевозы  по
всем городам и большим селам до Вильны, да с них же берут по городам подарки
большие, в котором городе торгуют они или не торгуют, все берут с них тамгу;
где ни остановятся, урядники, мытники и поборцы держат их по неделе и по две
для своей корысти, а они им подарки поневоле дают; в Вильне им  с  приезжими
людьми торговать  не  велят;  извощиков  им  под  товар  самим  нанимать  не
позволяют, нанимают извощиков литовские люди, а провоз с  московских  купцов
берут вдвое. А в Смоленске с литовских купцов берут одну пошлину, которые из
них захотят ехать в Москву, то их туда пропускают беспошлинно,  и  в  Москве
пошлину берут малую, всего со 100 рублей - по 4 рубля, с рубля - по 8 денег,
и всякие  приезжие  люди,  устюжане  и  двиняне,  пермичи  и  холмогорцы,  с
литовскими купцами в Москве торгуют  свободно.  Купцы  жаловались  также  на
пограничные разбои: беглые крестьяне  приходили  из-за  рубежа  разбоем,  во
Ржевском уезде славился разбоями какой-то Мухорт.
   Любчане  хлопотали  о  восстановлении   своей   торговли   в   Новгороде,
Иван-городе и Пскове и в 1593 году выпросили у царя позволения завести здесь
свои дворы и платить только половину пошлины; но ревельцы  настаивали,  чтоб
ганзейские корабли не  могли  проходить  мимо  их  города,  жалуясь,  что  в
противном случае они останутся без пропитания.