Есть сведения о том, что плохой урожай 1811 г. привел к голоду некоторые
места Франции в конце зимы и весной 1812 г., что кое-где в деревне  были
волнения на этой почве, а кое-где ожидались, и есть  указания,  что  это
задержало выступление Наполеона в поход на полтора-два месяца. Скупки  и
спекуляции хлебом усиливали тревогу и раздражение в деревне, и это  нес-
покойное положение тоже замедлило выступление Наполеона.  Маркс  отметил
это явление в "Святом семействе" и правильно заключил, что скупщики сво-
ими спекуляциями способствовали неудаче русского похода и первому потря-
сению Французской империи. Тут же нужно заметить, что рекрутский  набор,
который уже в течение последних шести лет (после аустерлицкой  кампании)
проходил очень туго, на этот раз (1811 и начало 1812  г.)  дал  особенно
большое число уклоняющихся. Они убегали в леса, прятались, отсиживались.
Экономические тяготы от непрерывных войн и поборов (особенно  от  беско-
нечной испанской войны) начали уже раздражать крестьянские массы, что  и
выражалось ростом числа уклоняющихся от  набора.  Даже  собственническое
крестьянство начинало обнаруживать недовольство, жаловалось на бесконеч-
ные наборы, лишающие хозяина дешевых батрацких рук.
   Наполеон вынужден был организовать  особые  летучие  отряды,  которые
должны были охотиться по лесам за уклоняющимися и насильно приводить  их
в воинские части. В результате репрессивных мер рекрутский  набор  перед
войной 1812 г. в общем дал все-таки то, на что Наполеон рассчитывал.
   Военная и дипломатическая подготовка к концу весны 1812 г. была Напо-
леоном в основном и отчасти в деталях закончена. Вся  вассальная  Европа
покорно готова была выступить против .России.  Испанию  император  решил
расчленить: в 1811 г. он оторвал от владений своего брата,  назначенного
им же испанского короля Жозефа Бонапарта, богатую, наиболее промышленную
большую провинцию Каталонию, присоединил ее к Франции непосредственно  и
разделил на четыре департамента. Этому  акту,  обогащавшему  французскую
торговлю, император придал вид наказания испанцев за их "мятеж". Но "мя-
теж" продолжался как в новых каталонских департаментах Французской импе-
рии, так и в остальной Испании, тоже занятой французскими войсками, хотя
и считавшейся еще номинально "самостоятельной" под властью короля Жозефа
Бонапарта. В Испании  были  оставлены  маршалы  Сульт,  Мармон,  Сюше  с
большими войсковыми частями, достаточными, по  мнению  Наполеона,  чтобы
отразить натиск  англичан,  сражавшихся  на  полуострове  под  предводи-
тельством Веллингтона, и испанских партизан, "гверильясов", продолжавших
уже четыре года свою отчаянную борьбу.
   Оставалась еще в тылу  Англия.  Но  тут,  казалось,  непосредственной
опасности тоже не было: не говоря уже о критическом внутреннем положении
страны, о разорении ее континентальной блокадой, о безработице,  о  гро-
мадном движении рабочих против машин (и о разрушении машин в целых  про-
мышленных округах),- кроме всего  этого,  благодаря  искусной  политике,
давшей ряд торговых привилегий и допустившей ряд изъятий из своего  тор-
гового законодательства в пользу американцев, Наполеон также способство-
вал тому, что между Соединенными Штатами и Англией вспыхнула война.
   Она была объявлена президентом Соединенных Штатов 15  июня  1812  г.,
как раз за девять дней до вступления Наполеона  на  русскую  территорию.
Войной с Америкой Англия была ослаблена в ее борьбе  против  Французской
империи.
   Тыл был обеспечен, путь - свободен, военных сил в руках Наполеона бы-
ло в несколько раз больше, чем во всех  предшествовавших  войнах;  перед
ним стоял враг, которого он уже несколько раз бил.
   Дипломаты предвидели катастрофу. Но подавляющее большинство  из  них,
начиная с самых умных, как Меттерних, с самых  осторожных,  как  Гарден-
берг, с самых ненавидящих Наполеона, как Жозеф де  Местр,  считали,  что
катастрофа будет гибельной именно для России, на которую шла такая  гро-
за, какой не знала вся ее история со времен татарского нашествия.
   Армия, необходимая Наполеону для похода,  уже  тогда  определялась  в
полмиллиона человек, не считая тех 50 тысяч, которые Наполеон должен был
получить из Австрии и Пруссии. Из этого полумиллиона  больше  200  тысяч
должны были выставить другие вассалы - Италия, Иллирия, Вестфальское ко-
ролевство, Бавария, Вюртемберг, Баден,  Саксония,  все  остальные  госу-
дарства Рейнского союза, великое герцогство Варшавское; 90 тысяч поляков
служило в наполеоновской армии. Бельгия,  Голландия,  ганзейские  города
считались не в числе вассалов, а в составе Французской империи.
   Слушая все эти предположения, баварский генерал Вреде все-таки  осме-
лился робко заметить, что не лучше ли воздержаться от войны  с  Россией.
"Еще три года, и я -господин всего света",- ответил Наполеон.
   В 6 часов утра 9 мая 1812 г. Наполеон в сопровождении императрицы Ма-
рии-Луизы выехал из дворца Сен-Клу (близ Парижа) и отправился к  великой
армии, которая уже шла разными дорогами через германские страны, устрем-
ляясь к Польше и постепенно сосредоточиваясь на Висле и Немане.  16  мая
император въехал в Дрезден в сопровождении саксонского  короля,  который
еще накануне выехал ему навстречу. В Дрездене собрались короли и великие
герцоги вассальных государств приветствовать своего верховного повелите-
ля. Среди многих других монархов прибыл в Дрезден также король  прусский
Фридрих-Вильгельм III, прибыл также император австрийский Франц с  импе-
ратрицей. 15 дней пробыл Наполеон в Дрездене, окруженный своими раболеп-
ными вассалами. В его присутствии они все (включая и его тестя,  импера-
тора австрийского) стояли с обнаженными головами: один  Наполеон  был  в
своей знаменитой треугольной шляпе. Обращение Наполеона с  ними  было  в
общем благосклонное, т. е. он их милостиво брал за ухо, и от такой импе-
раторской ласки они были вне себя от восторга, шутя дразнил  их,  иногда
достойнейших похлопывал по спине, иным делал очень  резкие  и  публичные
выговоры, но в Дрездене это случалось редко. Лесть на этот раз была  та-
кой непомерной, безудержной, вне всяких масштабов и рамок, что в разгаре
этих дрезденских торжеств кто-то вслух высказал уже нечто вроде гипотезы
о божественной природе всемирного завоевателя.
   Всех, коронованных и некоронованных, немцев и не немцев, составлявших
его свиту в Дрездене, Наполеон считал рабами и холопами, смертельно  его
боящимися, и никогда в искренность их не верил;  но  поведение  свиты  в
Дрездене доказывало ему их уверенность в его победе над Россией в  начи-
нающейся войне.
   Эта уверенность царила в тот момент везде: и в Европе, и в Америке, и
во дворцах, и в кабинетах крупных промышленных дельцов, и за купеческими
прилавками. Только по-прежнему ждала своего часа Англия, и  по-прежнему,
ни на что не обращая внимания, не желая знать ни  о  каких  600-тысячных
полчищах и не познавая французского Цезаря, яростно  боролись  испанские
крестьяне и испанская городская голытьба, плевавшая в лицо  наполеоновс-
ким офицерам, когда ее со скрученными за спиной руками  вели  расстрели-