желаниям,   а   хромая  Селена,  которой  уличные  мальчишки  вслед  кричали
"хлип-хлюп", казалась ему более чем когда-либо достойной обожания.
     Как  прекрасны  были  ее лицо и фигура, как своеобразна ее походка! Она
не  ковыляла,  нет,  а  покачивалась,  расхаживая  по саду. "Так, - думал он
впоследствии,  -  качаются  нереидыволн".
     ______________
     свиту морского бога Посейдона.

     Любовь  довольна  всем,  и это ей нетрудно, так как она умеет возводить
на  высшую ступень бытия все, что она охватывает своими пламенными крыльями.
В ее свете слабость становится добродетелью, недостаток - преимуществом.
     Посещения   вифинца   были  не  единственной  заботой  вдовы  Анны.  Но
остальные заботы она переносила не со страхом, а с радостью.
     Семья  ее  увеличилась, а заработок был невелик. Чтобы ее подопечные не
терпели  нужды,  она была принуждена, надзирая над девушками в мастерской, и
сама  работать,  а  по  вечерам брать с собою домой листы папируса не только
для Марии, но и для себя самой и склеивать их, подолгу работая ночью.
     Как  только  состояние  здоровья Селены улучшилось, она начала помогать
им  охотно  и  прилежно, но перед тем в течение нескольких недель она должна
была безусловно воздерживаться от всякого занятия.
     Мария  часто  смотрела  на  Анну с безмолвным беспокойством, так как та
теперь была очень бледна.
     После  того как она однажды упала в обморок, горбунья собралась с духом
и  поставила  ей  на вид, что талант, данный ей Господом, она может отдать в
рост,  но  не  имеет  права  раздаривать его как расточительница; что она не
дает  себе  ни  малейшего  отдыха, работает днем и ночью, а в свободные часы
посещает  дома  бедных  и больных. И если она и впредь так же не будет знать
покоя,  то  скоро,  вместо  того  чтобы  пещись  о  других,  она  сама будет
нуждаться в попечении.
     - Не  отказывай  себе,  по  крайней  мере  ночью,  в необходимом сне, -
говорила Мария.
     - Нам  нужно  жить, - возразила Анна, - как я могу занимать, когда я не
в состоянии возвратить занятые деньги?
     - Попроси  Павлину  не  брать  с  тебя  платы за квартиру, - советовала
девушка. - Она охотно согласится.
     - Нет,  - возразила Анна решительно. - Доход с этого дома идет в пользу
моих  бедных,  и  ты хорошо знаешь, как они нуждаются. То, что мы отдаем, мы
отдаем Господу, а он не обременяет никого свыше его сил.
     Селена   выздоровела,   но   врач  объявил,  что  никакое  человеческое
искусство  не  в  состоянии  избавить  ее  от хромоты. Она сделалась дочерью
Анны, а слепой Гелиос - солнцем ее дома.
     Арсиноя  могла  посещать  сестру  редко  и только в сопровождении своей
названной   матери  -  Павлины.  Притом  между  нею  и  Селеной  никогда  не
завязывался   откровенный,   ничем  не  стесняемый  разговор.  Старшая  дочь
дворцового  смотрителя  была теперь довольна и весела, а младшая грустила не
только  по  поводу  исчезновения Поллукса, но и потому, что чувствовала себя
несчастной  в  своем  новом  жилище. Она была раздражительна и каждую минуту
расположена проливать слезы.
     Маленьким  сиротам  Керавна  было  хорошо. Их несколько раз приводили к
Селене, и они с любовью рассказывали ей о своих новых родителях.
     С  помощью выздоровевшей Селены уменьшилась тягость работы двух подруг.
В  начале  марта  Анне  сделано  было одно предложение, которое, если бы она
согласилась  принять  его,  должно  было  дать  новое направление ее простой
жизни.
     В  Верхнем  Египте  образовались христианские братства, и одно из самых
значительных  обратилось  к  александрийской  метрополии с просьбой прислать
ему  пресвитера, дьякона и дьякониссу, которые были бы способны руководить и
наставлять  верующих  и  окрещенных  в Гермопольском округе, насчитывавшихся
уже  тысячами.  Общинная жизнь, попечение о бедных и больных в той местности
требовали  сведущих рук, и Анне было предложено - не решится ли она оставить
главный   город  и  перенести  свою  плодотворную  деятельность  на  дальние
окраины,  в  Безу.  Там  ожидают ее уютный дом, пальмовый сад и дары общины,
которые  обеспечат  не  только  ее  собственную жизнь, но и существование ее
питомцев.
     Анна   чувствовала  себя  прикованной  крепкими  узами  к  Александрии.
Главным  образом  ее  удерживали  там бедные и больные, ко многим из которых
она   привязалась   сердцем.   Многих  заблудших  девушек  она  спасла  и  в
мастерской.
     Поэтому  она попросила некоторого времени на размышление, и оно было ей
дано.  Пятнадцатого  марта  она  должна  была дать решительный ответ. Но она
дала  его  уже  пятого  числа этого месяца, потому что в то время, когда она
находилась  в  мастерской,  Антиною удалось снова проникнуть в сад Павлины и
незадолго до захода солнца пробраться к самому дому вдовы.
     Мария  и  на этот раз заметила его вовремя и ласково попросила уйти. Но
Антиной  был  в  более возбужденном состоянии, чем обыкновенно. Он с горячей
настойчивостью  схватил  ее  руку  и обнял Марию, умоляя ее быть милостивой.
Она,  в  сильном  испуге, попыталась освободиться от него, но он не выпускал
ее и вскричал вкрадчивым, ласкающим голосом:
     - Я  должен  видеть  ее  сегодня, только в этот один раз, добрая, милая
Мария!
     Прежде  чем  она  могла  помешать ему, он поцеловал ее в лоб и убежал в
дом к Селене.
     Горбунья   не   сознавала,  как  это  случилось.  Растерянная,  как  бы
парализованная  переменчивыми  чувствами,  она стояла и со стыдом смотрела в
землю.
     Она  чувствовала,  что  с  нею  произошло  что-то  неслыханное,  но это
неслыханное  показалось  ей  ослепительным  светом.  Для  нее, бедной Марии,
засиял  этот  свет,  и  с сильно бьющимся сердцем она отдалась вполне новому
чувству гордости, заглушившему на короткое время ее стыд и негодование.
     Ей  понадобилось несколько минут, чтобы снова прийти в себя и вернуться
к осознанию долга, и Антиной воспользовался этими минутами.
     Он  большими  шагами  поспешил  в комнату, где в ту незабвенную ночь он
положил Селену на постель, и еще с порога назвал ее по имени.
     Она  испугалась и отбросила в сторону свиток, который читала для своего
слепого брата.
     Он умоляющим голосом обратился к ней во второй раз.
     Только теперь узнала его Селена и спокойно спросила:
     - Ты ищешь меня или госпожу Анну?