- Тебя,  тебя!  -  вскричал  он  с жаром. - О Селена, я вытащил тебя из
воды,  и  с  той ночи я не могу забыть тебя и должен погибнуть из-за горячей
любви  к  тебе.  Неужели  твои  мысли  никогда, никогда не сольются с моими?
Неужели  ты  все  еще  так  же  холодна, так же нема, так же неподвижна, как
тогда,  у  порога смерти? Подобно тени умершего, который посещает места, где
он  оставил  все,  к чему был привязан на земле, я несколько месяцев блуждаю
вокруг   этого   дома,   и  никогда  мне  не  удавалось  сказать  тебе,  моя
единственная, то, что я чувствую.
     При  этом  признании юноша упал перед нею и попытался обнять ее колени,
но она сказала с упреком:
     - К чему все это? Встань и сдержи себя.
     - О,  позволь  мне,  позволь!  -  просил  он  ее с жаром. - Не будь так
холодна и сурова!.. Пожалей меня и не отталкивай от себя!..
     - Встань,  -  повторила  девушка. - Я не могу сердиться на тебя, потому
что я обязана тебе жизнью.
     Тогда он встал и сказал тихим голосом:
     - Я хочу не благодарности, а только любви, хоть немного любви!
     - Я  стараюсь  любить  всех  людей,  -  отвечала девушка, - и поэтому я
люблю и тебя, ты мне сделал много добра.
     - Селена,  Селена!..  -  вскричал  он  торжествующим  тоном, снова упал
перед  нею  на  колени  и  схватил  ее руку, когда Мария, пылая от волнения,
кинулась в комнату.
     Хриплым  голосом, в котором слышались негодование и гнев, она приказала
ему  сейчас  же  оставить  дом  и,  когда  он  снова  попытался  осыпать  ее
просьбами, вскричала:
     - Если  ты  не  послушаешься, то я призову на помощь людей, которые вон
там  смотрят на звезды. Я спрашиваю тебя: хочешь ли ты повиноваться - да или
нет?
     - Зачем  ты  так  зла,  Мария?  - спросил слепой Гелиос. - Этот человек
добр и сказал Селене только, что он ее любит.
     Антиной  умоляющим  жестом  указал  на  мальчика, но Мария уже стояла у
окна и приложила руку ко рту, чтобы позвать людей.
     - Оставь, оставь! - вскричал юноша. - Я уже ухожу.
     Он  спокойно и медленно пошел к двери, но при этом еще раз со страстной
любовью  посмотрел  на  Селену.  Наконец  он  вышел из комнаты. Он стонал от
стыда  и  разочарования,  но  вместе  с  тем был весел и горд, как будто ему
удалось совершить великий и трудный подвиг.
     В  саду  он  повстречался с вдовой Анной, которая тотчас же ускоренными
шагами  пошла  к  своему дому. Там она нашла рыдавшую и обливавшуюся слезами
Марию.
     Анна  узнала все, что произошло в ее отсутствие. Час спустя она сказала
епископу,  что  принимает  приглашение  общины в Безе и готова отправиться в
Верхний Египет.
     - С твоими питомцами? - спросил Евмен.
     - Да.   Сердечным  желанием  Селены,  разумеется,  было  бы,  чтобы  ты
окрестил ее; но так как нужен еще год обучения...
     - Я совершу священное таинство завтра.
     - Завтра, отец мой?
     - Да,  сестра,  и я сделаю это без колебания. Еще будучи язычницей, она
добровольно  возложила  на  себя  свой  крест  и оказалась такою верною, как
будто  она была приближенная Господа. То, чего ей недоставало - веру, любовь
и  надежду, - она нашла в твоем доме. Во имя Спасителя благодарю тебя за эту
душу, сестра моя!..
     - Не  меня,  не  меня! - возразила вдова. - Сердце ее окаменело и затем
было расплавлено не мной, а теплой верой ее маленького брата.
     - Ему  и  тебе  она  обязана  своим  спасением,  -  сказал епископ. - И
поэтому  они  оба вместе должны принять крещение. Дадим этому милому ребенку
имя  прекраснейшего  из  апостолов  и  назовем  его  Иоанном. А Селена пусть
зовется Марфой, если ей самой понравится это имя.


X

     Селена  и Гелиос приняли крещение, и через два дня вдова Анна со своими
питомцами  и  Марией, в сопровождении пресвитера Иллариона и одного дьякона,
сели  в  Мареотийской  гавани на одно из нильских судов, которое должно было
отвезти  их в новое отечество, в верхнеегипетский город Безу. Мария не сразу
ответила на вопрос Анны, желает ли она следовать за нею.
     В  Александрии  жила  ее  старая  мать и затем... Но именно это "затем"
помогло  ей  резко покончить со всеми сомнениями и сказать решительное "да",
так как оно относилось к Антиною.
     Сначала  ей  казалась невыносимою мысль, что она не увидит его снова. А
между  тем  ее  сердце  должно  было вполне принадлежать тому, кто и для нее
умер на кресте и кому она посвятила себя в этом мире и в будущем.
     На  другой  день  после  своего крещения Селена отправилась в городской
дом  Павлины  и,  пролив  много  слез,  простилась  там  с Арсиноей. Любовь,
соединявшая  двух  сестер, возродилась снова. Селена слышала от Павлины, что
Поллукс  умер,  и  уже  не  чувствовала неприязни к своей сопернице, которая
оплакивала  его  с  большей страстностью, чем она. Прежде же ее душевный мир
не раз нарушался воспоминанием о друге детства.
     Ей  тяжело  было расстаться с Александрией, где оставались ее сестры, и
вместе  с  тем она радовалась своему новому месту жительства, так как теперь
она  уже  не  была  такой,  как несколько месяцев тому назад, и стремилась к
отдаленной арене своей новой жизни, посвященной богу.
     Евмен  и  Анна  не  ошиблись.  Не  вдове,  а  слепому  мальчику удалось
приобрести ее для христианства.
     Уже  слова  раба Мастора, что Гелиос со временем снова увидит в сияющем
небе  своего  отца в числе прекрасных ангелов, сильно подействовали на живое
воображение и нежное сердце слепого ребенка.
     В  доме  Анны  его  надежда  получила  новую  пищу.  Мария и Анна много
говорили  ему  о своем великом добром боге и его сыне, который любит детей и
приглашает их приходить к нему.
     Когда  Селена стала поправляться и Гелиосу было позволено разговаривать
с  нею,  он  с  великой  радостью  стал  рассказывать  ей все, что слышал от
женщин.  Но  его  сестра  сначала  не  находила никакого удовольствия в том,
чтобы  слушать  эти  фантазии,  и  пыталась  поколебать  его  веру  в  них и
возвратить его сердце старым богам.
     Однако,  стараясь  руководить  ребенком,  она мало-помалу почувствовала
себя  принужденной  следовать  за ним по его пути. Она шла сначала неверными
шагами  вперед,  но  вдова  Анна  поддерживала  ее  своим примером и добрыми