вещей.  Три  из  этих  иероглифов  стоят  всегда  вместе. Три лютни означают
большое  счастье, две лютни и одна мачта - счастье и среднее благосостояние,
одна  пара  рук  и две лютни - несчастье, за которым следуют хорошие часы, и
так  далее.  Здесь,  в ноябре, начинаются вооруженные руки; они соединены по
три  пары  и  предвещают  исключительно  угрожающее  несчастье,  которое  не
ослабляет  ни одна благоприятная лютня. Видишь ты это, мальчик? Понимаешь ты
теперь смысл этих знаков?..
     - Да,  да;  но  правильно  ли  ты  истолковываешь их? Сражающиеся руки,
может быть, ведут к победе.
     - Нет.  Египтянин  изображает  ими  распрю, а распря и беспокойство для
него то же самое, что мы называем дурным и злым.
     - Как это странно!
     - Нет,  это  правильная  мысль. Египтяне говорят, что все первоначально
было  создано  богами,  хорошо, но сами по себе совершенные части мироздания
изменились   в   своей   природе   благодаря  беспокойным  отклонениям.  Это
объяснение  дал  мне  жрец Аписа; а вот здесь, возле имени ноября, стоят три
пары  сражающихся  рук  -  ужасные  знаки!  Если  одна  из  молний,  которые
беспрестанно  освещают  нашу  палатку  потоками света, убьет меня, и тебя, и
всех  нас,  то  в  этом  не  будет ничего удивительного. Нам предстоит нечто
тяжкое,  страшное.  Нужно  иметь мужество, чтобы сохранить ясный взгляд и не
пасть духом при подобных знамениях.
     - Употреби  против борющихся рук египетских богов свои собственные руки
-  они  сильны,  -  возразил Антиной; но император опустил голову и сказал с
унынием:
     - В борьбе против судьбы даже боги должны потерпеть поражение.
     Непогода  продолжала  бушевать.  Буря  не  один  раз  вырывала из земли
колышки,  к  которым  были  прикреплены  веревки палатки, и заставляла рабов
удерживать  руками  легкое жилище императора. Развернувшиеся тучи низвергали
огромные  массы  воды  на  горы пустыни, на которые в продолжение нескольких
лет  не падала ни одна дождевая капля, и наполняли ручьями и потоками каждую
сухую впадину на склонах.
     Ни Адриан, ни Антиной не смыкали глаз в эту страшную ночь.
     Император  открыл  еще только один свиток из всех, находившихся в новой
сумке.  Он  содержал в себе известие, что префект Титиан жестоко страдает от
припадков  застарелой  одышки,  и  просьбу  этого почтенного человека о том,
чтобы  ему было позволено оставить государственную службу и удалиться в свои
имения.
     Для  Адриана  было  далеко  не  малою  потерею лишиться в будущем этого
надежного  помощника,  человека,  которого  он  имел в виду для успокоения и
покорения  Иудеи,  где вспыхнули новые восстания. Уничтожить взбунтовавшуюся
провинцию  -  это  мог сделать и другой, но победить ее добротою и сохранить
ее в целости могло удаться только кроткому и умному Титиану.
     У  императора не хватило мужества распечатать еще какое-нибудь письмо в
эту  ночь.  Он молча лежал в постели до рассвета и думал о всех дурных часах
своей  жизни: об умерщвлении Нигрина, Титианачему  он обезопасил свое владычество; он давал обеты богам принести им новые
великие жертвы, если они охранят его от приближавшегося несчастья.
     ______________
     царствование Антонина Пия.

     Когда  он  утром встал, Антиной испугался, пораженный его видом: в лице
и губах Адриана не было ни кровинки.
     По  прочтении полученных писем Адриан уже не пешком, а верхом на лошади
отправился с Антиноем и Мастором в Безу, чтобы дожидаться там своей свиты.


XIII

     Разъяренные  стихии  свирепствовали  в  эту  ночь  и в округе нильского
города Безы.
     Граждане  этого  старого  города сделали все, что могли, для приличного
приема  путешествовавшего  властителя.  Главные улицы были убраны цветочными
гирляндами,  перекинутыми  от  мачты  к  мачте, от дома к дому, а в гавани у
самого  берега  были  поставлены  статуи  императора  и его супруги. Но буря
свалила  гирлянды  вместе  с  мачтами  на  землю,  и возмущенные волны реки,
ударяясь  с неукротимой силой в берег, отрывали и уносили с собой один кусок
земли  за  другим,  вбивались,  подобно  водяным клиньям, в трещины засохшей
почвы и подламывали высокий берег у пристани.
     После   полуночи   буря  разбушевалась  с  неслыханной  силой,  сорвала
покрытые  пальмовыми ветвями кровли с нескольких домов и так сильно хлестала
нильский поток, что он стал похож на бушующее море.
     Огромная  масса  волн  всей  своей  сплошной силой устремлялась снова и
снова на выступ берега, где стояли статуи императорской четы.
     Незадолго  до  появления  первого  проблеска  рассвета  коса  земли, не
укрепленная  никакими  каменными  сооружениями,  не выдержала напора бешеных
волн.  Земляные  глыбы скользили и падали с громким плеском в поток, за ними
последовал, с громовым шумом, большой кусок берегового спуска.
     Лежавшая  позади площадь земли понизилась, статуя императора зашаталась
и  медленно наклонилась, готовая упасть. Когда рассвело, она лежала на земле
пьедесталом вверх, ее голова зарылась в землю.
     На  рассвете  граждане  вышли  из  своих  домов  и  узнали от моряков и
рыболовов  о  случившемся  в  гавани ночью. Как только буря улеглась, сотни,
тысячи  мужчин,  женщин  и детей столпились на пристани, чтобы посмотреть на
упавшую  статую. Они увидели оползшие глыбы, узнали, что река оторвала часть
земли от берега и причинила это несчастье.
     Не прогневался ли на императора нильский бог Хапи!
     В  несчастье,  постигшем  статую императора, во всяком случае следовало
видеть дурное предзнаменование.
     Топархкоторая,  впрочем,  осталась  неповрежденною,  и сделать это немедленно, так
как император мог прибыть через несколько часов.
     ______________
     
     Множество  жителей  этого  города,  свободные  и рабы, усердно занялись
этой  работой,  и  вскоре  статуя  императора, изваянная в египетском стиле,
снова стояла прямо и своим неподвижным лицом смотрела на гавань.
     Статуя  Сабины  была  придвинута к статуе Адриана, и топарх, довольный,
вернулся домой.