профессиональной деятельности бюрократии, пытающейся разными методами
компенсировать ограниченность массовых ценностей большого общества,
государственности.
  Г. возникает как экстраполяция ценностей, менталитета локальных миров на
  большое общество. Воспроизводство Г. на этой основе позволяет говорить о
  "внутреннем, более или менее одинаковом устройстве
общественной жизни на всех ступенях общества" (Беляев И.Д. Судьба земщины и
выборного начала на Руси. - Н., 1905. - C. 13), вплоть до осмысления
общества как больной локальной общины. Потомy государственность возможно,
если она рассматривается на массовом уровне как модификация древних форм
жизни, на основе соответствующих культурных форм. Например, первое лицо
должно оцениваться как тотем или его потомок.
  Князья на Руси назывались "даждьбожьими внуками", т.е. потомками
божества-солнца. Первое лицо могло быть батюшкой, например, "царь-батюшка",
Сталина называли "отцом народа" и т.д. Это касалось и всех иных сторон
жизни государства, хотя некоторых с отрицательным знаком, например,
начальство.
  Эта ограниченная культурная база государственности неизбежно ведет к
росту социокультурных противоречий, так как в действительности реальная
государственность отлична от социальных отношений локального мира.
  Для уменьшения этой опасности развивается интерпретация, преодолевающая
ограниченность экстраполяции, которая выявляет и легализует специфику и
ценность большого общества и государственности. Эта способность является
результатом развития медиации, без определенного уровня которой невозможна
государственность.
  Интерпретация государственности - длительный процесс, который может
периодически, циклически поворачивать вспять, теряя через антимедиацию
позитивное значение, более сложные и современные институты. Кроме того,
интерпретация протекает неравномерно в разных социальных группах. Она
относительно более быстро идет в правящей элите и медленнее на уровне
массового сознания, которое часто пытается удержать древние представления.
Государственность невозможно понять, игнорируя развитие культурной основы,
противоречивое единство экстраполяции и интерпретации.
  Государственность, возникшую на культурной основе древних синкретических
локальных представлений, связывают с идеей Маркса о существовании
"азиатского способа производства", или "государственного способа
производства" (Л.С.Васильев), а также и "политарного" общества. Можно
говорить о синкретической государственности, так как на нее
экстраполируется синкретизм локальных сообществ. Такая Г. несет в себе
постоянное стремление к синкретизму как к идеалу, т.е. к слиянию всех
функций общества, к идеалу все во всем. Оно не отличает себя от общества,
своих функций от функций общества. Это наиболее ярко воплощается в
стремлении первого лица воплощать в себе нерасчлененное единство власти,
собственности и жреческоидеологических функций, в общем стремлении не
расчленять общество, государство, личность, растворять личность в целом,
что проявляется в крепостничестве. Отношение народа и власти в условиях
синкретической государственности не сводится к упрощенной формуле
"угнетения". Такая государственность может полностью господствовать в
хозяйственной жизни, например, в Древнем Египте, преобладать при
существовании и другого сектора (Вавилон, Элам) и т.д. Могущественные
древние империи обеспечивали принудительную циркуляцию как продуктов труда,
так и рабочей силы, что естественно при отсутствии рынка.
  Воспроизводство Г. на основе древней массовой культуры выступает в трех
основных формах. Во-первых, на основе экстраполяции авторитарного аспекта
культуры древних локальных миров, т.е. власти, авторитета первого лица,
отца-батюшки-тотема и т.д. Это создает культурную основу для
государственности, основанной на авторитарном нравственном идеале.
Во-вторых, противоположная интерпретация абсолютизирует локальные миры в их
противостоянии авторитаризму, что дает соборный нравственный идеал, на
основе которого формируется государственность по аналогии с сельским
сходом, т.е. собранием глав крестьянских семей, съездом князей,
представителей всех локальных миров, возможно, вотчинного типа, съездом
советов и т.д.
  Здесь в качестве тотема выступает (псевдо) синкретическое сообщество.
Третья форма интерпретации связана с попыткой довести государственность до
среднего уровня, замкнуть ее на вотчины, ведомства, на среднее между
государственностью и локальными мирами звено (см. феодализм). Эти три
варианта при всех своих различиях культурно однородны и составляют
разновидности синкретической Г. ..Историк Н.П.Павлов-Сильванский (Феодализм
в России. М., 1988. С.149) считал, что с ХП до XIX в. ..в России
последовательно сменяли друг друга "в качестве основных, преобладающих над
другими, элементов порядка три учреждения: 1) мир, 2) боярщина, 3)
государство". Сложные коллизии, которые возникают между этими тремя формами
сообществ, соответствующих субкультур, составляют важнейшую скрытую основу
истории синкретической государственности. Развитие общества, существование
глобальных периодов, смена этапов показывают, что история страны
представляет собой сложный процесс перехода одной формы интерпретации
нравственных оснований государственности в другую. Положение еще больше
осложняется в связи с развитием в обществе утилитаризма, а затем и
либерализма, которые в конечном итоге противостоят всем формам
синкретической государственности, соответствующим нравственным идеалам,
постепенно формируют основу для иного типа большого общества и
государственности, основанных на отрицании синкретизма, разделении властей,
господстве права, свободы личности, рынка, товарно-денежных отношений,
науки, менталитета, ориентированного на прогресс и т.д., т.е. для
гражданского общества и правового государства. Все три версии
синкретической государственности по своей сути совместно противостоят этой
государственности, основанной на качественно иных нравственных принципах,
ином менталитете.
  Господство синкретической государственности, стремящейся к синкретической
нерасчлененности общества и государства, может характеризоваться
политическим фетишизмом, стремлением быть субъектом вместо общества вплоть
до имитации рынка, всех форм социальной активности, включая народные
волеизъявления и т.д.
  Истоки любой идеологии, на которую опирается синкретическое Г., уходят
  корнями в тотемизм, синкретизм. Она включает представление о носителях
  зла, антитотеме, который постоянно разлагает синкретизм,
стимулирует отпадение, расчленение, распад, что должно убедить всех, что
невозможно существовать без государства-тотема, гарантирующего от зла.