моделей глаза, носы, уши, "следки" и пр., старался строже изучить  формы
человеческого тела и сделать  свою  руку  более  свободною  и  послушною
передаче видимой природы. С этою же целью, дома, в свободные  от  службы
часы, он, сверх рисования придуманных жанровых  сцен  и  подмеченных  на
улице типов, упражнялся в портретировании своих сослуживцев и  знакомых,
карандашом и акварельными красками. Эти  портреты  всегда  бывали  очень
похожими, но особенно хорошо изучил Ф. черты  лица  и  фигуру  вел.  кн.
Михаила Павловича, изображения которого, выходившие  из-под  его  кисти,
охотно покупались продавцами картин и эстампов. Летом 1837  г.,  великий
князь, возвратившись в СПб. из поездки заграницу  для  леченья,  посетил
красносельский лагерь, где обожавшие его гвардейцы встретили его  шумною
овацией. Пораженный живописностью происшедшей при этом сцены, Ф.  уселся
за работу и всего в  три  месяца  окончил  большую  акварельную  картину
"Встреча великого князя", в  которой,  кроме  портрета  его  высочества,
помещены  портреты  многих  из  участников   торжества.   Картина   была
представлена  великому  князю,  который  пожаловал  за   нее   художнику
бриллиантовый перстень.  Этою  наградою,  по  словам  Ф.,  "окончательно
припечаталось в его  душе  артистическое  самолюбие".  Вслед  затем,  он
принялся  за  другую  картину:  "Освящение  знамен  в   Зимнем   Дворце,
обновленном после пожара", но, испытывая большую  нужду  в  средствах  к
жизни, решился, с целью их исходатайствования, представить  эту  картину
еще в неоконченном виде великому  князю.  Последний  показал  ее  своему
августейшему  брату,  результатом  чего   было   Высочайшее   повеление:
"предоставить рисующему офицеру добровольное  право  оставить  службу  и
посвятить себя живописи с содержанием по 100 руб. ассигн. в  месяц".  Ф.
долго раздумывал, воспользоваться ли ему царскою милостью, или нет,  но,
наконец, подал прошение об отставке и в  1844  г.  был  уволен  с  чином
капитана и правом носить военный мундир.  Расставшись  с  эполетами,  он
очутился в тяжелых жизненных условиях  -  в  еще  худших,  чем  те,  при
которых ему, сыну  недостаточных  родителей,  приходилось  существовать,
служа в гвардии. На скудную пенсию, пожалованную  государем,  надо  было
содержать самого себя, помогать отцовскому семейству, впавшему в большую
нужду,  нанимать  натурщиков,  приобретать  материалы  и   пособия   для
художественных работ; но любовь к искусству поддерживала в Ф. бодрость и
помогала ему бороться с трудными обстоятельствами и  настойчиво  идти  к
намеченной цели - сделаться настоящим  художником.  В  первое  время  по
выходе в отставку, он избрал было для себя  специальностью  баталическую
живопись, как такую отрасль искусства, в которой  уже  успешно  пробовал
свои силы и которая в Николаевскую эпоху  сулила  почет  и  материальное
обеспечение. Поселившись в бедной  квартире  "от  жильцов"  в  одной  из
дальних линии Васильевского острова, отказывая себе в малейшем комфорте,
довольствуясь 15-тикопеечным обедом из кухмистерской, подчас терпя голод
и холод, он еще усерднее прежнего принялся  упражняться  в  рисовании  и
писании этюдов с натуры как дома, так и в академических классах, и  дабы
расширить  круг  своих  баталических  сюжетов,  ограничивавшийся  дотоле
пехотою, стал изучать скелет и мускулатуру лошади под руководством проф.
А. Заурвейда. Из произведений, задуманных Ф. в эту пору,  но  оставшихся
только проектированными  в  эскизе,  замечательнейшими,  по  отзыву  его
друзей, были "Французские мародеры в  русской  деревне,  в  1812  г.  ",
"Переход егерей в брод через реку на маневрах", "Вечерние  увеселения  в
казармах по случаю полкового праздника" и несколько композиций  на  тему
"казарменная жизнь", сочиненных под влиянием Гогарта.  Однако,  живопись
военных сцен не была истинным призванием  нашего  художника:  остроумие,
тонкая наблюдательность, уменье подмечать типичные  черты  людей  разных
сословий, знание обстановки их жизни,  способность  схватывать  характер
человека  -  все  эти  свойства  талантливости,  ярко  выказывавшиеся  в
рисунках Ф., указывали, что ему следует быть не баталистом, а жанристом.
Но он не сознавал этого, компонуя  бытовые  сцены,  так  сказать,  между
делом,  для  собственного  развлечения  и  для  забавы  приятелей.   Так
продолжалось до тех пор, пока письмо баснописца Крылова не  открыло  ему
глаза. Гениальный старец, видевший некоторые из работ  Ф.,  убеждал  его
бросить  солдатиков  и  лошадок   и   заняться   исключительно   жанром.
Послушавшись этого совета, художник почти  безвыходно  заперся  в  своей
мастерской, удвоил свой труд  по  изучению  приемов  живописи  масляными
красками и, овладев ими в достаточной степени, к  весне1848  г.  написал
одну за другою, по имевшимся уже в его альбоме наброскам,  две  картины:
"Свежий кавалер" или  "Утро  чиновника,  получившего  первый  крест",  и
"Разборчивая невеста". Будучи показаны К. Брюллову, всесильному тогда  в
академии художеств, они привели его в восхищение; благодаря ему,  а  еще
больше  своим  достоинствам,  они  доставили  Ф.  от   академии   звание
назначенного в академики, позволение обратить в программу  на  академика
уже начатую им картину "Сватовство майора", и денежное  пособие  для  ее
исполнения. Картина эта была готова к академической выставке1849 г.,  на
которой и явилась вместе со "Свежим кавалером" и "Разборчивою невестою".
Совет академии единогласно признал художника академиком, когда же  двери
выставки отворились для публики, имя Ф. сделалось известно всей  столице
и из ее прозвучало по всей России. Во все  продолжение  выставки,  толпа
зрителей толкалась и жалась перед этими произведениями; всякому хотелось
вдоволь   налюбоваться   невиданными   дотоле   в    русской    живописи
изображениями, целиком выхваченными из жизни, полными мысли и  здорового
юмора, написанными с крайнею добросовестностью,  понятными  для  всех  и
каждого; в кругу художников на нового академика стали  смотреть  как  на
честь  м  гордость  русской  школы;  газеты  и  журналы  затрубили   ему
восторженную хвалу; повсюду, От аристократической гостиной и до  коморки
рыночного торговца, только и было толков, что  о  работах  новоявленного
жанриста. Популярности Ф. немало способствовало то  обстоятельство,  что
почти одновременно со "Сватовством майора" стало  известно  стихотворное
объяснение    этой    картины,    сочиненное    самим    художником    и
распространившееся в рукописных копиях. По его поводу надо заметить, что
Ф. с юных лет любил упражняться в поэзии, и  что  рисование  и  живопись
перемежались у него беседою с музою:  большинство  художественных  идей,
выраженных его карандашом или кистью, потом выливались под его  пером  в
рифмованные строки, и наоборот, та или другая тема,  сначала  давшая  Ф.
содержание для стихотворения, впоследствии делалась сюжетом его  рисунка
или картины. Кроме того, он  сочинял  басни,  элегии,  альбомные  пьесы,
романсы, которые сам перелагал на музыку, и, в пору  своего  офицерства,
солдатские песни. Поэзия Ф. гораздо ниже созданий его карандаша и кисти,
однако, и ей присущи те же достоинства, какими отмечены они, но в десять
раз больше. Впрочем, Ф. не придавал большого значения своим стихам и  не
пускался с ними в печать,  позволяя  их  списывать  только  приятелям  и