ГЛАВА IV

     Достопамятный суд кончился повторением приговора над Свеном и возвратил
Годвину и его сыновьям все их прежние почести и  прежние  владения.  Вина  в
распре и смутах  пала  на  чужеземцев,  и  все  они  подверглись  немедленно
изгнанию,  за  исключением  маленького  числа  оруженосцев,  как,  например,
Гумфрея, петушья нога, и Ричарда, сына Скроба.
     Возвращение  в  Англию  даровитого  и  могущественного   дома   Годвина
немедленно оказало благотворное влияние  на  ослабленные  в  его  отсутствие
бразды правления. Макбет, услышав об этом, затрепетал  в  своих  болотах,  а
Гриффит валлийский зажег вестовые огни по горам и  скалам.  Граф  Рольф  был
изгнан только для виду, в угождение общественному  мнению.  Как  родственник
Эдуарда, он вскоре не только получил позволение возвратиться, но даже  снова
был назначен правителем марок и отправился туда  с  громадным  числом  войск
против валлонов, которые не переставали делать набеги на границы и почти уже
завоевали их. Саксонские рыцари заменили бежавших  норманнов.  Все  остались
довольны этим  переворотом, только король тосковал сердечно  о  норманнах  и
был, вдобавок, принужден возвратить нелюбимую супругу-англичанку.
     По  обычаю  того  времени  Годвина  обязали  представить  заложников  в
обеспечение своей верности. Они были избраны из его семейства, и  выбор  пал
на сына его Вольнота и Гакона, сына Свена.
     Но так как, вообще, Англия перешла в руки Годвина, залог не  достиг  бы
предположенной  цели,  оставаясь  в  хранении  Исповедника,  поэтому  решили
держать заложников при норманнском дворе, пока король, уверившись в верности
и преданности их родных, не позволит им возвратиться домой... Роковой  залог
и роковой хранитель.
     Через несколько дней после переворота, когда мир и порядок воцарились и
в городе и во всей стране, Хильда стояла на закате солнца, одна у  каменного
жертвенника Тора.
     Багряный, тусклый солнечный шар опускался все ниже за горизонт, посреди
золотистых прозрачных облаков. Кругом не видно было  ни  одной  человеческой
души,  кроме  высокой,  величественной  валы  у  рунического  жертвенника  и
друидского кромлеха. Она опиралась обеими руками на  свой  волшебный  посох.
Можно было подумать, судя по ее позе, что она ждет  кого-то  или  во  что-то
вслушивается. Никто не появлялся  на  пустынной  дороге,  а  она,  очевидно,
заслышала шаги:  ее  зрение  и  слух  были  великолепны.  Она  улыбнулась  и
прошептала: "Солнце еще не село!" Потом, изменив положение, она облокотилась
в раздумье на жертвенник, наклонила голову.
     Через некотороe время на дороге  явились  две  мужские  фигуры.  Увидев
Хильду издали, они пошли быстрее и взошли на пригорок. Один  был  облечен  в
одежду  пилигрима,  с  откинутым  назад  широким  покрывалом,  в   нем   еще
сохранились остатки красоты и  лицо  обличало  могучую  душу.  Его  спутник,
напротив, был одет чрезвычайно просто, без  запонки,  которую  носили  тогда
таны, но осанка его была очень величественна, а в его кротких  взорах  видна
была привычка к повелительности. Эти  люди  составляли  между  собой  резкую
противоположность, хотя в чертах их было очевидное  сходство.  Последний  из
них был чрезвычайно грустен, но  кроток  и  спокоен.  Страсти  не  помрачили
ясность его чела, не провели на нем своих  резких  следов.  Длинные,  густые
светлорусые волосы, которым заходящее солнце придавало прекрасный золотистый
отлив, были разделены пробором и ниспадали до  плеч.  Брови,  темнее  волос,
были густы и тонки - черты, такие же правильные, как у норманнов,  но  менее
резкие, на щеках, загорелых от труда и от воздуха, играл свежий румянец. Его
высокий рост, сила, проистекавшая не столько из крепкого  сложения,  сколько
из его соразмерности и воинского воспитания - все взятое вместе представляло
в нем тип саксонской красоты. Вообще, он отличался  тем  истинным  величием,
которого, кажется, не ослепит никакое великолепие и  не  поколеблет  никакая
опасность и которое проистекает от сознания собственной силы и  собственного
достоинства.
     Эти личности были Свен и брат его  Гарольд.  Хильда  устремила  на  них
пристальный взгляд, смягчившийся до нежности, когда он  приковался  к  особе
пилигрима.
     - В таком ли  положении,  -  произнесла  она,  -  ожидала  я  встретить
старшего сына великого Годвина? Для  кого  я  не  раз  вопрошала  светила  и
сторожила заходящее солнце? Для кого я чертила таинственные руны на ясеневой
коре и вызывала скинляку
     ------------------------------------------------------------
     употребительно у скандинавских гадателей.
     ------------------------------------------------------------

     - Хильда, - ответил Свен, - не хочу укорять тебя тем  семенем,  которым
ты посеяла ниву: жатва с нее снята, коса переломилась...  Отрекись  навсегда
от своей мрачной гальдрыне померкнет!
     Пророчица задумалась и сказала спокойно:
     - Вера уподобляется  вольному  ветру!  Дерево  не  может  сказать  ему:
"Остановись на моих ветвях!" и не может человек сказать  вере:  "Осени  меня
своею  благодатью!"...  Иди  с  миром  туда,  где  душа  твоя  найдет   себе
успокоение: твоя жизнь отцвела. Когда я пытаюсь узнать твою судьбу, то  руны
превращаются в бессмысленные знаки  и  волна  не  колышется.  Иди  же,  куда
Фюльгияего  рождения.  Ты  желал  любви,  которая  была  тебе  воспрещена.  Я  тебе
предсказала, что твоя любовь воскреснет из  недра  гроба,  в  который  жизнь
вколочена в самом ее расцвете. Ты жаждал прежде славы, и я благословила  меч
твой и соткала крепкие паруса для твоих кораблей.  Пока  человек  может  еще
желать, Хильде дается власть над всей  его  судьбой.  Но  когда  его  сердце
обратится в пепел, на зов  мой  восстает  только  безмолвный  труп,  который
возвращается опять в свою могилу по прекращении чар... Однако же, подойди ко
мне поближе, Свен. Я некогда убаюкивала тебя своими песнями,  в  дни  твоего
беспечного и счастливого детства!
     Хильда  с  глубоким  вздохом  взяла  руку  изгнанника  и  стала  в  нее
всматриваться. Уступая невольному порыву сострадания, она  вдруг  отодвинула
назад покрывало его и поцеловала его дружески в лоб.

     ------------------------------------------------------------
          кроткое, любящее, преданное как женщина,  пока  его  почитали.  мстительное,
когда покидали. В скандинавской поэзии много легенд о Фюльгии; это  едва  ли