-- Король ругов, знаком тебе этот меч?
     -- Он был моим. Ты геройски владел им. Я дал тебе меч, а король Ардарих
-- копье, когда  ты  впервые опоясался  оружием. Это было двадцать  лет тому
назад.
     --  Я никогда не  забуду  этого. Я тебя  спасу  или погибну  сам.  Пока
прощай. Гуннские всадники уже  наблюдают за  нами. Эй вы, гунны!  -- крикнул
он, -- Ведите меня  к  вашему господину! Не знаете ли, где  здесь поблизости
стоят гепиды? Их войско выступило!
     И он скрылся в толпе гуннских всадников.
     ГЛАВА ТРЕТЬЯ
     На  следующее  утро Хелхаль  доложил  своему  повелителю,  что все  его
приказания исполнены в точности.
     -- Но где же  Эллак? -- мрачно спросил Аттила. -- Почему он не является
ко мне? Или он все еще торчит возле невесты... другого?
     -- Нет,  господин. Сын твой даже  не  въезжал в лагерь.  У самых  ворот
встретил он Дженгизица, передавшего ему твое повеление вместе с ним привезти
сюда  заложников  Болибута,  покоренного склабенского  князя, и  он  немедля
отправился с братом... Хотя с видимой неохотой.
     -- Да, да, -- ворчал Аттила, -- ему опять хотелось  заступиться за этих
трех. Теперь ступай. Третий час уже близок. Ступай. Я следую за тобою один.
     -- Господин, ты  ничего не сказал мне о том, хочешь ты также завтракать
у меня?
     -- Нет. Молчи и уходи. Ты сам  зайдешь за твоими гостями и проведешь их
к себе по главной улице лагеря. Живо! Меня берет нетерпение!
     Когда Хелхаль  вел  гостей  в  свой  дом,  на углу одной из  улиц,  под
навесом, стоял, прижавшись к стене, человек в темном плаще, капюшон которого
окутывал  всю его голову до самых глаз. При виде  Ильдихо  закутанная фигура
вся затрепетала.
     Дверь дома Хелхаля затворилась за гостями.
     Капюшон  упал с  желтого лица  Аттилы, теперь пылавшего  яркой краской.
Глаза его сверкали, как у голодного волка.
     -- Никогда я не  встречал такой  красоты! --  произнес  он наконец.  --
Никогда, ни разу  в жизни,  не загоралась  во мне подобная страсть! Вот она!
Вот та, которая одарит меня настоящим наследником -- повелителем мира!
     ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
     Наступило время  ужина во дворце.  Гунны  и другие приглашенные,  почти
исключительно мужчины, сидели в огромной зале,  Которая служила одновременно
приемной и столовой.
     Хелхаль ввел Визигаста, Ильдихо, Дагхара и их восьмерых спутников.
     При входе в залу красивые мальчики, в золотой и шелковой одежде, подали
гостям  серебряные чаши с вином, и Хелхаль предложил  им выпить  за здоровье
Аттилы. Повелитель гуннов сидел далеко от них, в глубине залы.
     Перед  высокой,  простой  деревянной скамьей,  служившей ему  сидением,
поставлен был продолговатый стол из кованого золота. Позади скамьи несколько
ступеней вели в спальню царя.
     Вдоль  стен  расставлено  было множество  столов и  скамеек, поражавших
своей  роскошью:  некоторые были из серебра,  другие  из  дорогого мрамора и
дерева,  покрывала, подушки  и  ковры были  из  китайского  шелка,  а блюда,
тарелки, кубки, чаши, ковши --  из  золота и серебра, усыпанные драгоценными
камнями и жемчугом. Все эти сокровища сносились сюда,  как добыча или дары в
течение десятков лет из трех частей света.
     Почетные  места, по  правую руку Аттилы,  заняли германцы.  Но Хелхаль,
который их рассаживал,  посадил их не вместе: у Визигаста и Дагхара справа и
слева  сидели  по две гуннки;  еще  ближе к  двери поместилась Ильдихо между
пленной супругой римского  военачальника  и заложницей,  дочерью  одного  из
антских вождей; обе были в богатых одеждах со множеством украшений.
     Спутники  Визигаста  и Дагхара размещены были врозь  за другими,  более
отдаленными, столами.
     Когда  трое  гостей  остановились  у  своих  мест,  Хелхаль  шепнул  им
поклониться зорко наблюдавшему за ними Аттиле.
     Гордая голова Дагхара склонилась далеко  не так низко, как к этому  был
приучен  царь,  и  он грозно  взглянул на юношу. Королю  он кивнул  довольно
благосклонно, на  поклон же Ильдихо только полузакрыл глаза, словно вовсе не
замечая  ее,  хотя  с  момента ее  появления не переставал  за нею  следить,
внутренне кипя и пылал страстью.
     Ильдихо  впервые  видела Аттилу, но его безобразие, так же как величие,
нимало ее не смутили: она прямо, грозно  и упорно  смотрела  ему  в лицо,  и
такая холодная, неумолимая, смертельная ненависть сказалась в  этом взгляде,
что он невольно, с легкой дрожью, на мгновение закрыл глаза.
     -- Хорошо,  что вы явились  наконец,  -- произнес он  после  небольшого
молчания, --  прежде  всего приветствую  вас, мои гости.  О делах  поговорим
после. Полагаю, мы сегодня же  отпразднуем  помолвку... и также свадьбу,  --
медленно закончил он.
     ГЛАВА ПЯТАЯ
     Когда  все  уселись, богато  одетый  кравчий  на  коленях  подал Аттиле
тяжелую, превосходной работы драгоценную чашу с вином, которую царь поднес к
губам, но не выпил ни капли, а затем отдал ее кравчему,  указав движением на
Хелхаля. Кравчий поднес ее старику. Хелхаль встал, глубоко поклонился царю и
выпил вино. Кравчий начал обходить всех,  сначала по  правой, потом по левой
стороне столов. Кроме того, на длинных узких столах каждый мог удобно  взять
с блюд  разнообразные  кушанья  гуннской,  римской, германской и  славянской
кухни.
     Явился слуга  с мраморным  блюдом,  наполненным  всякого  рода  жареной
дичью. Он поднес кушанье Аттиле. Но царь ел с деревянного блюда только куски
кровавого,  полусырого  мяса, без  хлеба или  иной приправы, и пил одну лишь
ключевую воду.
     После  первой  перемены,  по  знаку Хелхаля,  гости  встали  и  снова с
поклоном выпили по  кубку за здоровье  Аттилы. То же самое повторялось после
каждого блюда.
     Хотя на  дворе еще  не  совсем  стемнело,  в зале  уже зажгли  смоляные
факелы, прикрепленные железными крюками к колоннам, на безопасном расстоянии
от стен.
     Вдруг  неподвижные черты  Аттилы оживились:  в  залу  вбежал прекрасный
мальчик лет пятнадцати в  богатой  княжеской одежде, который быстро поднялся
на  возвышение,  опустился  на колени  возле  Аттилы и,  прижавшись  к  нему
прелестной головкой с черными кудрями,  поднял на  него  свои  большие карие
глаза.
     -- Кто это? -- спросил Дагхар.
     --  Это  Эрнак,  любимый  сын царя. Он родился от  королевской  дочери,
пришедшей искать его любви.