верховную власть ее.
     Но огромное влияние,  которое он приобрел на  молодежь  Рима, возбудило
опасение  среди  многих  знатных  римлян.  Особенно  боялся   этого  влияния
Сильверий:  он уже  понял,  что Цетег не довольствуется  быть  оружием в его
руках, а  имеет  какие-то собственные  цели. И он старался подорвать влияние
префекта,  указывая на грозящую опасность в случае,  если оно примет слишком
большие размеры.
     Наконец, укрепление Рима было закончено. Ночью назначено было  собрание
в  катакомбах. Оно было гораздо многочисленнее обыкновенного, по всей Италии
были заранее разосланы послы, приглашавшие всех заговорщиков собраться в эту
ночь. И они собрались. Это были представители всех  городов Италии -- купцы,
помещики, юристы и особенно много духовенства всех возрастов и положений, но
все безусловно преданные Сильверию.
     Все были уже в сборе, когда вошел Цетег. Молодежь тотчас окружила его.
     -- Вот видишь, -- вскричал  Люций  Лициний, --  сколько их  тут: это  я
привлек их на твою сторону!
     Префект весело и дружелюбно заговорил с ним, пытливо осматривая всех. В
это время Сильверий поднял крест и начал свою речь:
     -- Во имя триединого Бога. Вот мы  снова собрались в  эту мрачную  ночь
ради светлого дела. Быть может, уже в последний  раз,  ибо нельзя не  видеть
чуда в той помощи,  какую оказал нам Сын Божий в нашем стремлении уничтожить
варваров,  не признающих  Его.  После  Бога мы  должны  особенно благодарить
нашего господина, императора Византии Юстиниана, и его благочестивую супругу
за  их  деятельное  участие  к  делам  церкви  и,  наконец,  нашего друга  и
предводителя  префекта, который  так  неусыпно  действует  на пользу  нашего
императора.
     -- Стой, священник!  -- вскричал Люций.  --  Что это ты  все  называешь
императора  Византии  нашим господином? Мы вовсе не  желаем  служить  грекам
вместо готов. Мы хотим быть свободными!
     -- Да, мы хотим быть свободными! -- повторил хор его друзей.
     -- Мы хотим сделаться  свободными, --  ответил Сильверий. -- Конечно!..
Но  мы  не можем достичь  этого собственными  силами, а  только  при  помощи
императора.  Так думает  и  ваш  предводитель Цетег. Император  прислал  ему
дорогое кольцо в знак того, что он принимает  его  услуги,  и префект принял
кольцо: взгляните, оно и теперь на его руке.
     Молодежь  с  удивлением глядела на Цетега.  Тот с минуту  молчал, потом
выступил вперед и снял с пальца кольцо.
     --  Да,  я принял  кольцо  от  императора,  --  медленно проговорил  он
наконец.
     -- В знак чего? -- вскричал Люций, делая шаг к нему.
     -- В знак того, что  я не мелкий себялюбец, что  я люблю Италию больше,
чем власть.  Да,  я  рассчитывал на  помощь Византии  и  хотел уступить свое
предводительство над вами, поэтому я принял кольцо.  Но теперь  я больше  не
надеюсь  на Византию,  которая только оттягивает дело. Вот почему я и принес
сегодня это кольцо сюда: ты, Сильверий, показал себя сторонником императора,
так  возврати  это кольцо ему и скажи, что он слишком долго раздумывает,  --
Италия сама себе поможет.
     -- Италия сама себе поможет! -- с восторгом повторила молодежь.
     -- Но подумайте, что вы делаете! -- сдерживая гнев, начал Сильверий. --
Подумайте о  числе  и  дикой силе варваров!  Вспомните, как  давно итальянцы
отвыкли от оружия, как все...
     -- Замолчи,  священник! -- прервал его Цетег. -- Когда  нужно объяснять
псалмы, тогда  говори, и  мы  будем  слушать  тебя: это твое дело. Но  когда
вопрос  идет о войне, то пусть говорят  те,  кто понимает это дело. Римляне,
выбирайте: хотите ли вы ждать,  пока  Византия сжалится, наконец, над  вами?
Быть может,  вы поседеете  к тому  времени или, по  старому римскому обычаю,
добудете себе свободу собственными мечами? Хорошо, я вижу, как сверкают ваши
глаза, вы  согласны. Как?  Говорят,  что вы  слишком слабы, чтобы освободить
Италию?  Но разве вы -- не потомки тех римлян, которые  покорили весь мир? И
притом  победа  в наших руках. Вот список всех крепостей Италии: через месяц
все они одним ударом будут в моих руках.
     -- Как? Ждать еще целых тридцать дней? -- закричал нетерпеливый Люций.
     -- Ровно  столько, сколько нужно,  чтобы  все  собравшиеся здесь успели
возвратиться в свои города и чтобы мои гонцы успели объехать всю Италию.
     Но  нетерпеливая молодежь, которую сам же  он возбудил, была недовольна
отсрочкой. Сильверий заметил это недовольство и поспешил воспользоваться им.
     --  Нет, Цетег, невозможно медлить так долго. Благородным людям тирания
невыносима:  позор  тем, кто  выносит  ее  дольше,  чем  необходимо.  Юноши,
утешьтесь: через несколько  дней явится Велизарий, и можно начать войну. Или
вы не хотите никого, кроме Цетега?
     -- О, если бы явился Велизарий, -- сказал Цетег, -- я первый примкнул к
нему. Но он не может  явиться,  именно  потому я  и  отшатнулся от Византии:
император не держит своего слова.
     Цетег играл смелую игру, но ничего иного не оставалось.
     --  Ты  ошибаешься,  император  сдержит  слово раньше, чем ты  думаешь:
Велизарий стоит около Сицилии, -- ответил Сильверий.
     -- Нет, --  сказал Цетег.  --  Он уже  ушел  оттуда и направился •
домой. Не надейтесь на него.
     В эту минуту вбежал Альбин.
     -- Победа! -- кричал он торжествующим  голосом.  --  Византия  объявила
готам войну! Свобода! Война!
     -- Война! Свобода! -- подхватила молодежь.
     -- Невозможно! -- упавшим голосом сказал Цетег.
     -- Это правда! -- раздался  голос  Кальпурния,  который вбежал вслед за
Альбином. -- Даже более -- война уже началась. Велизарий высадился в Сицилии
с   тридцатитысячным  войском,  большая  часть   городов   сдалась  ему  без
сопротивления,  другие  он  взял  и  теперь  переправился в южную  Италию  и
высадился в Региуме. Население  везде сдается ему, готы  бежали.  Теперь  он
идет к Неаполю.
     -- Это ложь, все ложь! -- вскричал Цетег, говоря более сам с собой, чем
с другими.
     -- Однако, -- насмешливо обратился к нему Сильверий, -- ты, кажется, не
особенно рад этим победам. Посмотрим, сдержишь ли ты свое слово, подчинишься
ли Велизарию первым, как обещал!
     Все планы Цетега погибли. Он увидел, что трудился напрасно, и не только
напрасно, но даже на пользу  врага: Велизарий в Италии, с большим войском, а
он остается обманутый, бессильный. Всякий другой опустил бы руки. Но на него
были  устремлены  все взоры,  и  никто не  должен видеть  его отчаяния: если
прежние планы рушились, он решил составить новый.
     -- Ну, -- продолжал Сильверий, -- что же ты сделаешь? Цетег не удостоил