собственным  наклонностям.  Однако  они не полностью  секуляризировали  свое
право, как это  сделала Турция, и  в этих  странах  в отношении их  граждан,
исповедующих  мусульманскую религию, широко действует  мусульманское  право.
Особый случай представляет Израиль; в тот период,  когда  Палестина являлась
английской подмандатной  территорией, влияние общего  права  в  значительной
степени  вытеснило  здесь  влияние ранее  действовавшего франко-оттоманского
права. Аналогичное положение  было в Ираке и Иордании, но отмена британского
мандата повлекла за собой восстановление романо-германской концепции права.
     Аравийский  полуостров  ранее  вовсе  не  испытывал  романо-германского
влияния. Формы его будущей  модернизации  пока неясны: трудно сказать, будет
ли  здесь преобладающим  английское  и  американское  экономическое влияние,
столь сильное  в  Саудовской Аравии и различных эмиратах Персидского залива,
или же более тесные связи с арабским  миром ориентируют право  этих стран на
присоединение,  хотя бы  частичное, к  романо-германской  правовой семье. Не
исключена   также   возможность   присоединения   права    этих   стран    к
социалистическим  образцам   (например,  Народно-Демократическая  Республика
Йемен).
     Иран, создавший кодификацию по французскому образцу,  находился в таком
же положении, что и Египет, Сирия  или Ирак.  Здесь до "исламской революции"
существовало  смешанное  право,   наполовину  романо-германское,  наполовину
основанное на исламе.
     На другом конце Азии романо-германская семья имела лишь временный успех
в Китае  до установления нового строя. Таково же положение во Вьетнаме  и  в
Северной Корее. Тесные связи  с романо-германской правовой семьей характерны
для Японии, Тайваня, Южной Кореи.
     Испанская колонизация привела к включению  Филиппин в романо-германскую
правовую семью.  Однако пятьдесят лет американской оккупации привнесли новые
элементы в филиппинское право и сделали его смешанным.
     Право Цейлона -- Шри-Ланки -- также можно рассматривать как смешанное.
     Индонезия,  колонизированная  голландцами,   принадлежала  в  известной
степени    к    романо-германской   правовой    семье.    Однако   концепции
романо-германской правовой семьи сочетаются здесь с мусульманским правом и с
обычным  правом  (адатом);  поэтому  и  эту  систему  права   можно  считать
смешанной.
Раздел второй СТРУКТУРА ПРАВА
     59.  План.  Правовые  системы  романо-германской  семьи  по  содержанию
существенно отличаются  друг от  друга, и особенно их  публичное  право, что
связано  с различиями  в политической ориентации  и  степени  централизации.
Некоторые  отрасли  частного права также отражают разные подходы  или уровни
развития.  При  всех  этих расхождениях  материально-правовых норм  правовые
системы,  которые  мы  рассматриваем,  благодаря  их  структуре  могут  быть
сближены и объединены в одну семью.
     Чтобы  убедиться в правильности этого утверждения,  следует, во-первых,
обратиться  к  категориям, в соответствии с которыми систематизированы нормы
права, и,  во-вторых, изучить  первичный элемент этих систем, то  есть норму
права, которая повсюду понимается одинаково.
Глава 1. СТРУКТУРА И ПОНЯТИЯ
     60. Публичное право и частное право! Во всех  странах романо-германской
правовой семьи юридическая  наука объединяет правовые нормы в одни  и  те же
крупные  группы.  Повсюду мы встречаемся с  одним и тем  же  фундаментальным
делением права на публичное и  частное, которое  основано на идее, очевидной
для  всех  юристов  этой  семьи,  а  именно:  отношения  между  правящими  и
управляемыми  выдвигают  свои,  свойственные  им  проблемы  и  требуют  иной
регламентации, чем отношения между частными  лицами. Общий интерес и частные
интересы не могут быть взвешены на одних и тех же весах.
     Добавим к этому, что уважение  к праву куда легче внушить частным лицам
(государство может  играть здесь  роль  арбитра),  чем государству--носителю
власти.
     В  течение долгого времени  деление "публичное право --  частное право"
рассматривали в  рамках учения,  считавшего право  "естественным  порядком",
независимым от государства и высшим по отношению к нему. Фактически при этом
все  внимание  юристов  было  сконцентрировано  на  частном  праве;  занятие
публичным  правом казалось бесплодным и одновременно опасным. В Риме не было
ни конституционного, ни административного  права, и уголовное право  обязано
своим развитием тому, что регламентировало по большей части отношения  между
частными  лицами (преступник  и  жертва или  его семья) и, следовательно, не
лежало полностью в сфере "публичного права".
     Некоторые авторы, работающие на стыке права, политической науки и науки
управления, давно уже делали попытки изучения норм публичного  права. Однако
поскольку речь шла о  материях, тесно связанных  с  различными политическими
режимами и  национальными управленческими структурами,  эти попытки не имели
серьезного практического значения.  Не составляло большого труда  описать  и
даже   подвергнуть   критике  действующие   институты  и   дать   правителям
соответствующие рекомендации.  Но  такого рода  работа уже по  самой  логике
вещей  существенно отличалась от того, что совершили университеты  в области
частного права.
     Новые перспективы для развития публичного права открылись  тогда, когда
во  многих странах восторжествовала  доктрина, утверждавшая  примат разума и
существование  естественных  прав  человека,  что  повлекло создание в  этих
странах демократического режима. Тогда  выявилась необходимость  реализовать
на практике то, что доселе было лишь  идеалом:  государство, не  управляемое
более  монархом,   помазанником  божьим,  должно   было  получить   разумную
организацию  и при этом особенно  важно  было действенным  образом  оградить
естественные  права граждан  от злоупотреблений власти.  Еще  более насущной
стала  эта  потребность в  XX веке, когда "полицейское государство" прошлого
уступило  место  "государству  благоденствия",  стремящемуся  создать  новое
общество и оказавшемуся перед лицом все возрастающего числа задач.
     Остро   встала  проблема,   каким   образом   удержать   в   рамках   и
проконтролировать  эту  многогранную  деятельность, которая по логике  вещей
требует  неограниченной власти.  Органы  управления  руководят  социальным и
экономическим    развитием   страны,    устанавливают    ограничения   права
собственности,   регламентируют   профессиональную   деятельность,    выдают
разрешения и  лицензии, жалуют льготы. Как  согласовать все это с принципами
свободы и  равенства, гарантии  которых не  менее важны?  И как,  не тормозя
деятельность этих органов, обязать их учитывать частные интересы, защищаемые
конституцией?
     Как мы видим,  возникают  новые  проблемы, и  мы  спрашиваем себя, а не
относятся  ли  они  не столько к  праву, сколько к недавно  возникшей  науке
управления.  Эти  новые  проблемы наслаиваются  на  старые,  которые в  свою
очередь приобретают новое звучание. Как сделать так, чтобы суды, учреждаемые