и  сложившихся  на  его  основе  ритуалах  и  празднествах.  Это  связано  с
вселенским обличием смерти (как ее понимали наши предки). Смерть  отдельного
человека - странное,  но  в  общем-то  частное  дело.  Гораздо  значительней
смертное начало в Природе: смерть света, Солнца,  дня  и  наступление  ночи;
смерть животворных времен года - весны, лета, осени -  и  наступление  зимы.
Морена как раз и олицетворяла такое всеобщее умирание в природе. Но  она  не
могла выступать в роли  необратимой  судьбины,  ибо  на  смену  ночи  всегда
приходит новый день, всегда всходило Солнце, а  после  холодной  зимы  опять
наступает весна. Морена - воплощение смерти, сама такой смерти избегнуть  не
могла.
   Считалось также, что смерть Смерти (Морены) можно было ускорить с помощью
огня и света и в конечном счете победить. Люди всегда старались  участвовать
в этой космической битве жизни и смерти, света и тьмы, добра и зла.  Древние
магические  обряды,  сопровождавшие  народные  праздники,  -   лучшее   тому
свидетельство. Один из самых древних, красочных и сохранившийся  в  основных
чертах доныне праздник Ивана Купалы еще сравнительно  недавно  сопровождался
изготовлением соломенного наряженного чучела, которое  так  и  нарекалось  -
Мореною. Морена сжигалась в  священных  купальских  кострах,  через  которые
обязаны были перескочить  все  участники  купальского  праздника.  Чем  выше
прыжок (чем ближе к небесно-космическим высотам), тем действеннее сила огня,
передаваемая человеку и оберегающая его от смерти, болезни, нечистой силы  и
прочих напастей. В ряде областей Морена заменялась  деревом  Марины,  вокруг
которого совершались купальские обряды. То,  что  пугающее  и  не  для  всех
знакомое имя Морены переиначивалось на  более  знакомую  Марину,  в  порядке
вещей. Но при этом Марина не утрачивала своей  злокозненной  и  смертоносной
сущности, о чем, кстати, свидетельствуют былина о Добрыне  Никитиче  и  злой
девке Маринке (ранее бывшей, скорее всего, Мореною).
   С Мореною-смертью, с Мореною-мороком (ночью) связаны и светлые  солнечные
праздники встречи  Весны.  Здесь  ненавистнице  жизни  также  уготавливается
сжигание. В весенних календарных обрядах Морена выступает еще в одном  своем
смертоносном обличии -  в  виде  зимы,  мороза.  Древнерусская  форма  слова
"мороз" - "мразъ", от него более широкое понятие - "мразь"  -  не  только  в
смысле "мерзости" - слово того же корня - но и  в  смысле  природно-погодной
характеристики  (ср.  "изморозь",  "моросить").  Сжигание  Морены   в   виде
соломенного чучела происходило и на Масленицу. Древние языческие корни этого
буйного и веселого праздника не только в огненном действе, но и  в  массовом
поедании блинов, символизировавших Солнце: тем самым кажный человек  как  бы
приобщает себя к космическо-солярной природе, часть которой  он  просто-таки
физическим образом растворял в себе. Во время  огненных  действ  существовал
также  обычай  (неповсеместный)  катать  зажженные  колеса,  которые   также
символизировали горящее Солнце:

   Покотилось колесо с Новгорода,
   С Новгорода и до Киева,
   С Киева ко Чернoму морю,
   К Черноморью ко широкому,
   К широкому ли, к глубокому,
   Колесо, гори-катись,
   С весной красной вернись.

   Соломенные и деревянные  чучела,  олицетворяющие  древних  славянорусских
Богов, сжигались  и  в  процессе  других  народных  праздников.  К  наиболее
известным относятся праздники Костромы  (женское  воплощение  плодородия)  и
Ярилы (мужское воплощение плодородия).  Оба  праздника  связаны  с  весенним
пробуждением, летней победой Солнца и света над зимним холодом и  мраком,  с
животворящими процессами в природе. Как и в купальских  празднествах,  огонь
играет здесь центральную роль. Имя Кострома вроде бы само указывает на  свое
происхождение - Костровая (мать?), хотя в самом обряде чучело Костромы  чаще
всего топится в реке или разрывается на части.
   Еще сравнительно недавно в русских деревнях практиковался архаичный обряд
отпугивания Смерти-Мораны, неоднократно  описанный  этнографами.  В  урочную
ночь старые и молодые женщины, вооруженные метлами,  кочергами,  ухватами  и
прочей утварью, гонялись по огородам за невидимым  призраком  и  выкрикивали
проклятия  в  адрес  Мораны.  Обряд  этот  связан  с  поминовением   умерших
родственников на Радуницкой неделе,  которая  начинается,  как  известно,  с
воскресного дня, именуемого Красной горкой и  открывающего  начало  весенних
поминок и одновременно - предстрадных свадеб. Необычное название  -  Красная
горка - не правда ли? Откуда такое? Да все оттуда же - из  далекой  Полярной
Прародины. Красная горка - ритуально-обрядовый символ [Пре]красной горы Меру
- олицетворения торжества Жизни над Смертью и вечного круговорота умирания и
воскрешения. Исконно русское слово  "мор"  ("смерть"),  по  корневой  основе
полностью совпадает с латинским mors, mortis и  с  древнегреческим  "морос",
также означающим "смерть" (и, кроме того, "часть", "жребий", "судьбу").  Ну,
а слово, которым эллины называли  смерть,  по  вокализации  своей  абсолютно
идентично русскому слову "мороз" (в живой речи произносится с глухим "с"  на
конце).
   В буддийской мифологии чрезвычайно популярен Мара  (рис.13)  -  Божество,
персонифицирующее зло и вс„, что приводит к смерти живые  существа.  У  Мары
древнейшая (добудистская) родословная. Но после рождения Будды  злокозненный
демон превратился в  гланого  антагониста  и  искусителя  царевича  Гаутамы,
которого безуспешно пытался победить с помощью  несметного  воинства  темных
сил, олицетворяющих ад:

   С четырех сторон уродство.
   Над собою изогнувшись,
   Тело рвут свое на части.
   Эти жрут его сполна.
   С четырех сторон окрестных
   Изрыгают дым и пламя,
   Вихри, бури отовсюду,
   Сотрясается гора.
   Пар, огонь и ветер с пылью
   Тьму, как деготь, созидают,
   Смоляные дышат мраки,
   Вс„ невидимо кругом... Асвагоша. Жизнь Будды.

   Обращение к этому исключительно популярному на Востоке  образу  позволяет
сделать еще один интересный шаг. Откроем 3-й  выпуск  ценнейшего  11-томного
издания "Тибетско-русско-английского словаря с  санскритскими  параллелями".
Его автор  -  Юрий  Николаевич  Рерих  (1902-1960).  Но  к  изданию  словаря