произноситься  вслух:  оно  табуировалось,  замещалось   другим   вербальным
эквивалентом. Впрочем, имя Гермеса все же всплывает в былине  о  Чуриле,  но
несколько неожиданным образом:  старика-соперника  Чурилы,  у  которого  тот
соблазнил молодую жену, в разных  текстах  зовут  по-разному  -  чаще  всего
Бермята или Пермята, но в ряде случаев  -  Ерма.  Ерма  (или  Ермий)  -  это
русифицированное имя Гермеса. Отсюда и имя  (точнее,  прозвище)  завоевателя
Сибири Ермака (символично и знаменательно, что  имя  всемирного  покровителя
путешественников досталось русскому землепроходцу).
   Но почему же имя Гермеса расщепилось на два прямо противоположных образа?
Таковы перипетии  устного  народного  творчества:  память  о  доисторических
временах доходит в искаженном, подчас неузнаваемом виде. Былое представление
о древнем герое может и раздвоиться (это случается не так уж и редко и  даже
получило специальное  наименование  -  дупликация),  и,  как  эхо  в  горах,
многократно повториться  с  разных  сторон.  Кроме  того,  учитывая,  что  у
большинства древних Богов (особенно у  эллинских  и  египетских)  бывало  до
нескольких десятков прозваний (только Гермес-Тот имел не  менее  170  разных
имен), вполне уместно предположить,  что  сказанное  распространялось  и  на
верования протославян - прапредков русских. В этом смысле Чур  мог  бы  быть
истолкован как Деревянный (Древесный, Лесной)  Гермес,  точно  так  же,  как
Яр-Мес[яц] выступает Гермесом Лунным, а Her[mes] - Гермесом Фаллическим.
   Исходя из сексуально-эротических функций Гермеса, его имя  сохранилось  в
русском языке в виде ненормативного слова, образованного  от  первого  слога
греко-латинской вокализации имени Бога - Hermes  (Хер).  В  немецком  языке,
напротив, получила закрепление властительно-господствующая  сторона  некогда
единого для германских и славянских народов понятия: в немецком языке  слово
Herr означает "господин". Одновременно имя Гермеса входит и в само  название
народа - "германцы"  и  в  обобщенное  наименования  страны  -  Германия.  В
современном русском обиходе так же до сих пор сохранились  имена  греческого
происхождения, образованные непосредственно  от  имени  Гермеса:  [Г]Ермолай
(переводится "народ Гермеса") и устаревшее Гермоген  (переводится:  "ведущий
происхождение от Гермеса").
   Славяне не утратили памяти  и  собственно  о  Боге  Гермесе.  Отголосками
древнейших верований может служить, к примеру, практикующийся и поныне среди
сербов и болгар обряд  вызывания  дождя,  известный  как  похороны  Германа.
Герман - славянизированное имя Гермеса, - представляет  собой  изготовленную
по магическому рецепту глиняную куклу  с  несоразмерно  большим  фаллосом  -
неотъемлемым атрибутом архаичного  образа  Гермеса.  Символические  похороны
итифаллической фигуры сопровождаются всеобщим оплакиванием:  считается,  что
обилие слез непременно обернется обилием дождя.

      Вообще же то, что известно современному читателю  об  Олимпийских  Богах,
является на 99 процентов результатом  позднейших  литературных  обработок  и
конъюнктурных переосмыслений.  Уже  Гомер  практически  ничего  не  знал  об
истинном  генезисе  эллинских  Богов,  принимая  их   такими,   какими   они
представлялись во время его жизни. Эллины вообще во все времена  удивительно
равнодушно относились к своей первоначальной истории  и  практически  ничего
достоверного не знали ни о собственных глубинных корнях,  ни  об  исходе  из
мест  прежнего  пребывания.  Даже  Солон  -   один   из   самых   выдающихся
государственных деятелей и основоположников эллинской цивилизации - вынужден
был расспрашивать египетских  жрецов  о  ранних  этапах  жизни  собственного
народа. А те ему попеняли: "Ах, Солон, Солон! Вы,  эллины,  вечно  остаетесь
детьми, и нет среди эллинов старца!... Все вы юны умом, ...ибо умы  ваши  не
сохраняют в себе никакого предания, искони переходившего из рода  в  род,  и
никакого  учения,  поседевшего  от  времени".  Классическая  поэма   Гесиода
"Теогония" ("О происхождении Богов") кое-что проясняет,  но  скорее  в  виде
намеков,  создавая  в   целом   символическо-аллегорическую   картину   мира
Олимпийских небожителей. Истину можно установить лишь на основе исторических
и мифологических сопоставлений  (то  есть  путем  углубления  в  доэллинскую
историю  и  анализа  всей  системы  индоевропейской  и  пограничных  с   ней
мифологий). Системный анализ и раскодирование  образов-символов  приводят  к
качественно  иным  результатам,  нежели  те,  что  известны  по  "Илиаде"  и
"Одиссее" и тем паче - по позднейшим суррогатам.
   Не ставя специальной задачи  анализировать  с  данной  точки  зрения  всю
систему Олимпийских мифологических образов, продолжим рассмотрение лишь  тех
из них, что имеют явное отношение к предыстории Прото-Руси  -  точнее  даже,
тех территорий,  где  впоследствии  образовалось  Российское  государство  и
закрепилось русское народонаселение. Несколько  тысячелетий  назад  из  этих
мест на юг мигрировали предки эллинов, унеся с собой мифологические предания
и образы, которые когда-то во многом были общими  для  всех  индоевропейских
народов,  но  в  дальнейшем  развивались  вполне  самостоятельно,  обрастали
разного рода литературными подробностями и поэтическими  преувеличениями,  -
все более отрываясь от первичных корней, уже практически забытых ко  времени
Гесиода и Гомера. Итак, что же получается в "сухом остатке", если попытаться
выявить глубинный смысл и функции Бога Гермеса (в том виде,  как  его  знала
нерасчлененная  индоевропейская  этническая  общность)?  Английский   знаток
античной  мифологии  Роберт   Грейвс   (1895-1986)   считает,   что   Гермес
первоначально даже не был Богом, а всего лишь "тотемной  силой  фаллического
каменного столба или пирамиды. Такие столбы отмечали центр, вокруг  которого
исполнялись оргаистические танцы".
   Сохранились и  скупые  свидетельства  античных  авторов,  в  частности  -
Цицерона в трактате "О природе Богов" (III, 23; 59-60), что Эрос (первый  из
Богов, появившийся из Мирового космического яйца - так  считали  орфики)  на
самом деле был сыном  Гермеса.  Добавим,  как  уже  указывалось,  что  культ
Гермеса  Фаллического  был  распространен  практически  на  всей  территории
Западной  и  Восточной  Европы,  включая  места  расселения   славянских   и
проторусских племен.
   На Руси поклонение срамным частям человеческого тела и связанные  с  ними
обычаи и высказывания всегда преследовались официальной церковью как  грубый
языческий пережиток. Однако вовсе не архаичными предстают эти,  оказывается,
весьма  распространенные  еще   сравнительно   недавно   обряды   в   тексте
древнерусского толкования Слова св. Григория Богослова "О том,  како  погани
суще языци кланилися идолам". Обругав по-матерному "эллинов окаянных" за то,
что те поклонялись фаллосам, и помянув недобрым словом болгарских  богомилов
за  аналогичный  грех,   -   русский   комментатор   не   забывает   и   про
соотечественников, тоже не слишком отстававших  от  греческих  и  болгарских
греховодников: "Словене же на свадьбах въкладываюче срамоту и  чесновиток  в
ведра пьют".
   Сексуально-эротическая символика свадебного обряда в далеком и  недалеком
прошлом зачастую приобретала подчеркнуто  натуралистические  формы.  Вопреки